Мадам Жубер хотела позвать врача, но Густав сказал, что позднее он сам пойдет к нему, плотно закрыл за собой дверь и попросил, чтобы его не беспокоили.

Оставшись вдвоем с Мадлен, мадам Жубер принялась сокрушаться.

— Что мы теперь будем делать, Мадлен? Как жить дальше? — спрашивала она, больше обращаясь к самой себе, чем к внучке. — Ведь Густава могут посадить в тюрьму. Расскажи все, что ты видела!

Мадлен рассказала ей обо всем, кроме того, как она спасала бумаги. Она понимала, что если об этом молчит отец, то и ей нужно хранить эту тайну. Кроме того, Мадлен уже по опыту знала: если что-то скажешь бабушке, она тут же под большим секретом разболтает всем своим знакомым.

Недослушав Мадлен, бабушка вдруг поднялась с места и бросилась к закрытой двери:

— Густав! А что сказали полицейские? — крикнула она.

— Несчастный случай, мадам Жубер! Несчастный случай! — отозвался он из-за двери.

— А кого они считают виноватым?

— Потом поговорим, мадам Жубер, у меня сейчас очень болит голова, и я хочу спать…

Бабушка снова села возле стола. Ее длинные пергаментные пальцы комкали край салфетки.

— Я буду действовать, Мадлен! — вдруг решительно сказала она. — Ты посиди с отцом и никуда не уходи. Я скоро вернусь!..

Как только дверь за ней закрылась, Мадлен вошла к отцу.

Лежа на кровати, он внимательно читал бумаги. Мадлен присела в его ногах и молча ждала, пока он кончит. Наконец он отложил последний листок.

— Никогда не думал, что попаду в такую кашу… — вздохнул он. — Ты не видела Шарля?

— Нет!.. Может, сбегать за ним? — с готовностью предложила она.

— Не надо! Если его не арестовали, он придет сам, — Густав бросил бумаги на столик возле кровати. — Эти бумаги дорого стоят!.. Если ими правильно распорядиться, Жак будет спасен…

— Жак? — удивилась Мадлен. — При чем же здесь Жак?

— При том, милая, что случайно возле меня оказались люди, которые действуют против Шантелье!.. Просто не знаю, как я сам уцелел!

— Кто же эти люди, папа?.. Что им надо от Шантелье?

Густав помедлил.