Жаль, что в песочнице нельзя было выводить голду в реал, так хоть какое-то было бы подспорье. Тем не менее, совершеннолетие, а вместе с ним и большой Дис, были не за горами, а значит, возможность зарабатывать в игре могла стать вполне реальной.

Тобиас все эти дни упорно думал, и надумал, что продолжать жить только ганкерством — путь в никуда. С нубов падал хлам и жалкие медяки, а после десятого уровня многие становились членами кланов, и попадать ни в один из их КОС-листов Тобиас не хотел.

Всё взвесив, он решил стать членом клана. Небольшого, с такими же, как у него целями, и с хардкорным геймплеем — не ради фана, а именно ради заработка, сейчас и в будущем.

Помониторив доски объявлений Тристада он обратил внимание на небольшую слаженную четверку Краулера: жрица-хил, маг огня с уроном по площади, воин-танк и вор, выдающий взрывной дамаг по одиночным целям. Учитывая, что полноценных хилов в Тристаде было раз-два и обчелся, а магов и того меньше, группа казалась очень перспективной. Он встретился с ними и предложил свои услуги.

Класс он ещё не выбрал, и помимо воина мог выбрать головореза или джаггернаута — идиотский класс с потенциально огромной броней, но минусовой меткостью. Краулер сказал, что второй танк — оффтанк, могущий наносить урон, — им не помешает, и Тобиаса взяли на испытательный срок. Так он стал «воином» в клане «Дементоры».

Пользуясь беспомощностью отца, он жестко поговорил с матерью и объяснил, что благодаря Творцу у него появился верный шанс крепкого заработка, но для этого ему надо посвящать больше времени «Дисгардиуму». Не сказать, что она осталась довольна: он слышал, как ночами она плакала и молила господа вразумить сына, но его это устраивало.

По крайней мере, включать экстренный выход она перестала, за исключением того раза, когда отцу стало плохо. Его вырвали из инста в разгар битвы с боссом, и из капсулы он вылетел разъяренный, готовый орать на мать, если не хуже, но сдержался, увидев, в каком состоянии отец: с пеной у рта, с блуждающим, не узнающим никого взглядом, и несущего какой-то бессвязный бред. Людей ближе, чем родители, у него не было, а за отца он даже испугался. К счастью, ничего страшного тогда не случилось, медицинский бот ввёл необходимые препараты, чем предотвратил последствия инсульта.

Отцу перекосило рот, и его молитвы стали не особенно разборчивыми, но в остальном ничего не изменилось. Даже работы он не лишился — вступился профсоюз.

«Дементоры» дали Тобиасу кое-что новое. Пожалуй, впервые в жизни он общался с девушкой, и она была не против. Тисса для всех была кем-то вроде сестры, но даже с такой условностью разговоры с ней стали для него важным жизненным уроком — он убедился, что девчонки, какими бы красивыми они не были, такие же люди. Не принцессы. И они абсолютно так же писают и какают, в чём он,

честно говоря, до этого был не вполне уверен. В этом он убедился, когда ребята стали брать его с собой на вечеринки. Алкоголь им не продавали, но у Тиссы был знакомый охранник в клубе, который их пропускал, Ханг всегда знал, как добыть бухла, да и Эдовский балкон всегда был к их услугам.

До сих пор Тобиас жалел, что так глупо подставился. Краулер его предупреждал, что не потерпит ганкеров в клане, и Тобиас действительно завязал. Но в тот раз не удержался — в Мраколесье девчонка без клана в одиночку противостояла паку умертвий, и с ног до головы была одета в синеву.

По самым скромным прикидкам добыча могла превысить сотню голды, а сотня голды — это всегда сотня.

По факту вышло бы даже почти в два раза больше, но распродать лут он не успел. Отец девочки вышел на Большого По, тот надавил на Краулера, а тот приказал всё немедленно вернуть, компенсировать моральный ущерб и извиниться перед девчонкой.

Он, скрепя сердце, так и сделал. Но девчонке было этого мало, она потребовала извинений на коленях. Этого он стерпеть не мог — даже перед Творцом он вставал на колени лишь в церкви. Так что он смачно плюнул ей под ноги и ушел.

Краулер влепил ему первый страйк, объявив, что второго не будет — Тобиас вылетит из клана за любой проступок, бьющий по репутации «дементоров». Его объяснений никто слушать не захотел, и даже Тисса, которая всегда была готова его выслушать, и относилась к нему приветливо и дружелюбно, и та не сдержалась и врезала ему несколько крайне обидных слов, среди которых «дебил» и «придурок» были самыми мягкими.

Психанув, он ушёл из клана, хлопнув дверью. То есть, сначала хлопнул дверью в гараже отца Тиссы, где они поругались, а потом и в Дисе.

Через несколько дней постоянной слежки он-таки подловил ту девчонку ещё раз. В этот раз он спрятал все награбленное, а сам решил стоять до конца. Он пошел к Большому По и заявил, что так дела не делаются, а ганк — часть игрового процесса, и если Большой По снова вздумает давить на него и требовать возврата шмоток лохушке, то он, Тобиас, пошлет всех в задницу, закроется в своей личной комнате и не выйдет оттуда до выхода в большой мир. Полинуклеотид долго смеялся, похлопал его по плечу и сказал, что пускай девчонка разбирается с Тобиасом сама, а сам он пусть катится в бездну и не попадается ему больше на глаза, если не хочет сидеть в личной комнате и в большом Дисе, где Большой По найдет его, в случае чего, чего бы ему то ни стало.

В дальнейшем он был осторожнее. Выбрал стиль игры поспокойнее, не усердствовал с ганкерством, качался и выполнял квесты, втайне надеясь сколотить свой клан и заняться тем же, чем занимался с «дементорами» — фармом данжей. Он присматривался к новичкам и по мере сил помогал им, проповедуя свой стиль игры и собственную философию круга силы. Так в его окружении появился Рашидос, так прибилась Виста, из которой он надеялся сделать жрицу Нергала, то есть хила для группы. Всё шло хорошо.

Рушиться всё начало тогда, когда ему встретился Скиф. Тобиас и думать забыл об их первой встрече — той самой, на которой он познакомился с Вистой. Нуб порвал ей платье и позволил Тобиасу произвести на девушку нужное впечатление.

А вот на следующий день началось то, что обычно называют началом конца. Сам Тобиас об этом и не подозревал, когда пытался выторговать у нуба синий пояс. Конечно, стоило поступить умнее — отследить и отобрать шмотки там, где тот был бы беззащитен. Но увидев у лошка такую нехилую вещицу, которая отлично пошла бы Рашидосу — а он в тот момент думал только об усилении подопечного, — он потерял голову. Скиф был чудаком, просидевшим почти полтора года у «Буйной фляги», и то, что он так запросто отказал ему, стало неожиданно неприятным. Выставил его каким-то дебилом! С самого раннего возраста, едва он стал разбирать речь, родители называли его дебилом, и слышать подобное (а Скиф, Тобиас был уверен, именно так его про себя и называл) ещё от кого-то?