Тобиас Ассер, сколько себя помнил, всегда жил с ним. Творец всего сущего присутствовал рядом всегда. С его именем он просыпался, с ним же засыпал, и даже успешно сходив по нужде, мысленно благодарил Творца. Не то чтобы он был таким набожным, напротив, оставаясь наедине сам с собой, в мыслях Тобиас ненавидел Творца. Но даже себе он боялся признаться в этом.

Тем не менее, именно в нём и его поучениях он видел причину всех своих неудач. Своих и родителей. Если бы не их фанатичная вера, то, может, они не стали бы довольствоваться гражданской категорией «L», самой низкой, какая только может быть. Ниже некуда, ниже только неграждане.

Но родители не стремились ни к чему большему — довольствовались малым сами, и учили тому же его. Каждое их слово, каждый поступок в отношении сына были направлены только на одно — на его воспитание благочестивым и богобоязненным мальчиком. Все остальное не имело значения. Только Слово Творца было важным.

Им всегда было безразлично, как к Тобиасу относятся в школе, какие оценки он получает и есть ли у него друзья. Одежду ему покупали, только если он совсем из нее вырастал, а протертую дыру всегда можно зашить, наложив заплатку. Игрушки в семье считались излишеством, как и любые развлекательные вещи — от книг до фильмов.

Не видать было парню и виртуальных миров, если бы не обязательное для всех подростков время в «Дисгардиуме». С каменным лицом мать наблюдала за тем, как работники Департамента образования заносят и настраивают капсулу погружения. Дешевая базовая модель, но Тобиас был рад и ей. Разве что, пришлось изобразить недовольство и деланно посетовать на глупое законодательство, заставляющее его заниматься тем, чем ему заниматься совсем не хочется.

Там, в богомерзком языческом мире, все было иначе. Он навсегда запомнил свой первый день в Дисе, который он и «Дисом» стал называть много позже, обходясь в разговорах с родителями нейтральным «там».

В тот, самый первый, день, день его четырнадцатилетия, из гостевого холла здания городского совета он так и не вышел. Все новички уже давно распределили очки характеристик и убежали осваиваться, а он же все сидел, высунув язык, и медленно вникал.

Без опыта подобных игр, без изучения каких бы то ни было гайдов, а все его знания базировались на подслушанном в школе, он прочитал весь текст введения в мир, одновременно слушая и боясь прервать чудесный женский голос, рассказывающий ему о волшебном мире, полном захватывающих приключений. Мире, где живут сотни рас, а королем и героем может стать каждый. Ему виделись картинки будущего, где он становится таким героем и спасает мир, но он сам себя бил по рукам за такие фантазии и молил прощения у Творца.

В тот день настоящего Диса он так и не увидел. Первый советник Уайтекер произнес приветственную речь и отправил их к писарю Карлсону. Стесняясь что-либо спрашивать у него при других, он дождался, пока партия новичков разойдется, а потом долго пытал писаря, выясняя, что к чему. Неожиданно обязательные два часа истекли, и отец врубил внешний экстренный выход. Из капсулы Тобиас вылезал ошарашенный, с усилием вживаясь в такую серую и унылую реальность. Все вокруг было тусклым, и было тусклым всегда, но понял это Тобиас, только побывав в Дисе.

Освоился он не сразу, но довольно быстро. Даже сам не ожидал, что так легко воспримет мир игры, как настоящий, и свыкнется с интерфейсом. Понимание того, что такое очки характеристик, цифры урона, развитие навыков и ремёсел — всё это придет позже, а пока же он просто радовался тому, как реален Тристад и населяющие его неписи. В то, что это неигровые персонажи, управляемые искусственным интеллектом, он поверил не сразу, уж больно живыми они были.

В первые дни он честно пытался выполнять социальные квесты: разносил почту, пропалывал огороды и убирал мусор. Делал всё это он с удовольствием, куда большим, кстати, чем когда практически то же самое совершал в реальном мире. Только там это было его обязанностью — помогать родителям с хозяйством, и лучшей наградой было отсутствие побоев. В Дисе же его хвалили, благодарили, награждали очками опыта, репутации и медяками, на которые можно было что-то купить! В один из первых дней он потратил все сбережения на мороженое и сладости. Виртуальные, нарисованные, несуществующие — да какая разница? Они были вкусные, и он ощущал их вкус куда лучше, чем тот, каким сопровождалась картонная еда в его мире. В мире того Творца, который требовал не только непоколебимой веры, но и бесконечных молитв, и соблюдения правил, и отказа от всего интересного, и за исполнение всего этого он ничем не награждал.

В этом же ярком мире быть бесконечно и беспрестанно благодарным было не обязательно. Богов много, и выбирать какого-то из них или нет, веровать или плевать на них, никто не заставлял. Соблюдай законы тех, кто сильнее, и ты вправе и сам отбирать то, что тебе нужно, у слабых. Это нехитрое правило Тобиас уяснил уже на вторую неделю.

С социальными квестами он к тому времени завязал, как отказался и от группового фарма мелких мобов. Командная игра ему не понравилась. На лидера он не тянул, не умея толком общаться, а постоянно выполнять чужие приказы и выслушивать обвинения в криворукости… Нет, спасибо.

То ли дело самостоятельная игра! Иди куда хочешь, делай что хочешь... Тобиас дорвался до свободы, и не собирался ее променивать ни на что на свете. Он бродил по округе Тристада, осторожно выпуливая одиночных мобов и планомерно копя очки опыта. Простота правил мира поражала: чем сильнее ты становишься, тем больше тебе дается, и тем сильнее мобов ты можешь убивать, и тем богаче с них лут, и тем сильнее твоя экипировка. Круг силы — так он тогда назвал свою философию.

Однажды крутился он в районе Стремители, там, где река успокаивалась и несла свои воды тихо и размеренно, выглядывая беззаботных рыбаков, и увидел, как непонятно как забредшая туда группа второуровневых новичков толпой забивает дикого вепря пятого уровня.

Вепрь дико визжал и сопротивлялся, прикончил троих, но и его самого почти убили. Жизни у него оставалось десять-пятнадцать процентов, не больше. Тобиас тогда, как раз накануне, сам достиг второго уровня, и всё прикинув, набросился на игроков сзади. В неразберихе нубы даже не поняли, что случилось. Он успешно уложил одного, второго, потом третьего, после чего пришла очередь вепря.

Возвышаясь в центре груды трупов и пытаясь отдышаться, он счастливо глазел на привалившее богатство. Один из погибших был хорошо одет, потом уже Тобиас понял, что тот был донатером, но тогда он просто ошалел от той простоты, с которой получил несколько серебряных монет — намного больше, чем он заработал за всё время в Дисе, — много хорошего и не очень шмота, гору опыта с вепря и ингредиенты с него же — шкура, мясо, печень. Распродав барахло, он понял, что нашел свое призвание. И золотую жилу.

Он приспособился вылавливать новичков-одиночек на точках фарма, коварно нападая сзади в тот момент, когда игрок просто не мог отвлечься от грызущего моба. Какое бы решение не принимала жертва — добивать моба, или защищаться и бить Тобиаса, почти всегда исход был предопределён.

Атакуемый с двух сторон, игрок погибал, а свежий и полный сил ганкер добивал моба.

Так прошел год. Тобиас прокачался до десятого уровня, и, к его сожалению, это был его потолок при двухчасовом лимите на игру. Родители строго контролировали проводимое им там время, которого и так было мало и ни на что не хватало. К тому же, отец повредил спину, пытаясь заработать на нелегальных работах и конкурируя в доках с автопогрузчиком, и вся тяжелая работа по дому легла на плечи пятнадцатилетнего подростка. С деньгами дома стало совсем туго.