И я, уже почти принявший молодого, остановил свой выбор на старом. Отправив его с Маликов на яхту, сам поехал в поместье к тестю.

— Я все дела свои сделал, надо выдвигаться, завтра свадьба. — проинформировал я родственника.

— Я тоже готов, ты с сбой берешь кого из прибывших?

— Нет, не так уж мне и близки прибывшие. Баронет, конечно аристократ, но у него тут дел полно будет. Денег я ему и магу на закуп снаряжения оставил.

Мы выдвинулись в путь, на выезде из порта нас караулил Малик.

— Что как там приняли его? — спросил у провожатого.

— Опытный дядька, сразу порядки наводить стал выгнал всех на уборку. Чувствуется в нём армейская жилка.

— Что есть, то есть.

В замок прибыли после обеда, ещё одним плюсом было, что я получил назад своего Гаврюшу. Так я назвал молодого жеребца, на котором ехал в столицу. Он радовался нашей встрече не хуже собаки.

— Гарод, наконец то вы вернулись! Пошли скорее! Схватила меня за рукав Пьон.

— Деньги считать пойдем? — пошутил я, и попал в точку.

— Ну а что ещё делать, ты там потратился, наверное, могли тебя обсчитать!

— Я рабов купил сто семьдесят человек! — почему с оттенком хвастовства получилась фраза.

— Ох, и куда столько?

— Крестьяне за бунт получили рабские ошейники, я их выкупил, посажу на землю будут трудится.

— Рабы? Ой Гарод ты ребенок ещё, вот как чуяла не хотела тебя отпускать. Растратчик. Из рабов плохие работники, а уж из бунтовщиков ещё хуже. Ничего, может ещё продать их можно. И сколько отдал?

— Так! Объясняю один раз. Сколько купил моё дело и сейчас и в будущем. Я тебя ценю, но не наглей, я тебе не папа, попу набью быстро.

— Ой. — испугалась натурально невеста. А папа бывало бил в детстве нас. Я поняла и про рабов, и про продажу, и про деньги. Не тупая! Была бы тупая то не поняла бы!

— Я знаю, но там у них выбора не было, я бы сам на их месте поступил так же. А сколько там кожевников знаешь? Десять человек! Кожей займемся. — попытался приободрить поникшую было Пьон.

— Да, а шкуры откуда?