Егор кивнул: «Пойдём в дом», и они направились к мосткам.

Шаг был быстрым, атмосфера – напряжённой.

Плотно закрыв за собой дверь, Лент спросил прямо: – О чём я сейчас думаю, Егор?

– Подозреваешь меня.

– Тогда бы закрылся.

– Значит не меня.

– А кого?

Пинг-понг. Первую подачу Лент провёл успешно. Леший опустил плечи и сел на стул у стола. Развернул один из перевернутых стаканов и наполнил его водой из кувшина. Выпил залпом, как водку.

– Дочку?

– Верно. Может, сам расскажешь, что за цаца ваша Анюта?

Леший промолчал, едва качнув головой, получилось больше отрицательно.

– Я не должен был её учить, я знаю. Вина – на мне и только на мне. Не было у меня от неё секретов. Считай, предал свой клан. Но не мог иначе, эх… тебе не понять.

Это Ленту-то не понять? Вот и пожалеешь тут, что Егор, в отличие от супруги, не следит за перипетиями жизни знаменитостей тёмного мира. Так бы и объяснять ничего не пришлось. Да Лент и не станет! Лешего личным примером не проймёшь, у него своя жизнь, своя боль. Поэтому увещеваний не последует, и это коричневый понял:

– Помнишь, ты спрашивал про съезд на дороге?

– Ты про Срединку? Как не помнить!

– Сретенка это, Лент. Я сразу не сообразил. Это совсем не там, где вы ехали. Есть такой съезд перед Великим. Хутор на пересечение дорог. Там как-раз Зинаида живёт.

– Травница?

– Угу. Травница… Они а Анютой дружбу водят. Если это она, ну, дыру-то… значит, у Зинаиды отсиживается. Что будешь делать? Я дочку в обиду не дам, предупреждаю.

Да уж понятно! Лент бы тоже за дочку дрался до последнего. Но если они сейчас с Егором войну затеют, то пол района снесут и Чёрный пруд осушат. Нет, им придётся договариваться.

Егор понял и это, склонил голову – поблагодарил, а Лент подумал, что момент поучился подходящий для вопроса.