– Вот видите, что творится, – сказал он. – Я не могу зависеть от случайностей в расчёте на верность своих вассалов.
– Понимаю, но мы можем договориться о том, чтобы наши пути не пересекались.
– Слишком рискованно для моего плана, Лаврентий. Вы ведь именно это хотели узнать напоследок, мой план? Я верно угадал ваше желание? Всё просто. Жизнь за Чертой перестала меня развлекать. Безграничная власть интересна только тогда, когда она многогранна. Но и это не всё. Очень скоро вы поймёте, что жизнь за Чертой пресна, нам нужно расширяться. Ещё Аристотель учил меня в своё время тому, что не вознаграждение монетами, а приобретение новых земель для подданных сделает меня настоящим благодетелем в глазах своего народа.
– И что же? Вашему народу, лишённым разума духам, требуются новые земли?
– О, да! И я от всего сердца надеюсь «основать на этих землях города и поселить здесь тех, кто ныне шатается по недостатку средств к существованию». Это из «Политики». Не читали?
– Нет, я совсем недавно синий, – хмыкнул Лент и уловил движение там, где его не должно было быть. На диване, где сидели «замороженные» дамы.
– Ваш план выполним? – задал Лент следующий вопрос, ответом на который не интересовался. Делить мир с ожившей нечистью? Увольте. Даже при условии того, что для него самого, как и для любого тёмного, такой вариант загробной жизни может оказаться более интересным, чем прозябание меж гнили и смрада, он – против. Гниль и смрад ему ещё предстоит испытать, а вот влияние нечисти на людей он наблюдал неоднократно, жизнь свою посвятил уничтожению этой заразы. Что бы кто ни думал, ведьмак – не злодей. Ведьмак – знахарь! И какими бы не были миры, тот и этот, участвовать в их смешении Лент не станет. Пусть, однако, чёрный пока пораспинается, расписывая прелести ада на земле, Ленту нужно поймать то движение, которое он уловил на диване.
Источник беспокойства он обнаружил быстро. Молодец Савила, не зря воспитывала в себе боевые навыки. Восстановив контроль над глазами, она сигнализировала Ленту в сторону своей дорожной сумки. Кожаный баул цвета гнилой вишни на полу у дивана прекрасно сочетался с цветом высоких сапог, в которые были заправлены её джинсы. Сумка точно её. И что там? Акинак!
Прекрасное оружие, если Ленту, по какой-то случайности, удастся его поднять.
– А ведь вы не слушаете, Лаврентий. Что ж, значит, ваше последнее желание я могу считать удовлетворённым.
Он резко встал с места, Лент едва успел заметить движение, и выбросил вперёд необычно скрещённые руки. Дальше Лент услышал, как вскрикнула Любочка, увидел, как рванули с места псы, набрасываясь сзади на чёрное пальто. А ещё он увидел, как между ним и Дорианом возникло лицо Мины.
– Прощай, – прошептала она, принимая удар чёрного, и упала, отброшенная его силой, в протянутые руки Лента.
В следующую секунду собаки отлетели в угол, жалобно скуля, а Демон встретился глазами с Лентом. Искажённое лицо больше не напоминало молодого жизнерадостного человека. Такой ярости в глазах людей Лент не видел никогда. Всё верно, он и не был человеком. За века существования за Чертой чёрный превратился в дикого зверя.
– Она. Закрыта. Тебя. Собой?
– Любочка! Зовите Ольху! Я приглашаю!
Думать было некогда. Всё, что Лент сейчас помнил – это то, что
– Ах ты злыдень, – зазвенела проявившаяся в воздухе мара, и Ленту прижгло руной плечо. – Мои бизоны!
В жизни любого ведьмака всегда есть место маленькому везению. Лент принимал это как благоволение свыше. То цвет клановый сменить сообразишь, то наездник на руну напорется. Вот и сейчас повезло. Кто же знал, что мару заарканил тот-самый обозлённый леший, жизнь которого прервал Дориан Домус? Зато Ленту не придётся терять времени на объяснения.
– Заморочь! Поводи! – закричал он и, опустив на пол безжизненное женское тело, одним броском оказался у дорожной сумки Савилы.
Домус рассмеялся: – Кого? Меня? – и снова ударил, странно, непривычно, без пламени, будто невидимой силовой волной. Удар пришёлся выше, над головой, штукатурка на стене за спиной у Лента пошла трещинами. Молодец, леший, разобрался, что чёрного не «заблудишь», а вот реальность искривил, это Ленту поможет.