А «спасибо», как известно, это всегда «нет». Вот он и получил любимую комнату в любимом доме. Недурно для завершения прекрасного дня.
Они свернули в бывший конный подъезд, тротуар закончился, и мощёная мостовая гулко отозвалась на их шаги. На секунду выступили из тени полицейские, но, узнав гостей, снова растворились в темноте. Ночь. Все спят. Один только новый дом Лента сияет в конце тупичка яркими пятнами окон. Шторы дизайнер таинственной Сары не продумал – что говорить, англичане жизнь за шторами не прячут, этот вопрос придётся доработать, а пока Лент с радостью рассматривал знакомые фигуры в окнах первого этажа и думал, что ночными посиделками посреди недели соседей они к себе не расположат. Петлю бы навесить, да некому. Извините соседи, бракованный ведьмак вам достался, колдует только когда сердится, а сейчас он исключительно счастлив.
У входа разгружался маленький пикапчик, доставка фуршетных закусок, «ведомственный», как услужливо подсказал Патрик. Водитель поздоровался и как раз схватился за двухэтажный поднос с малюсенькими канапе на шпажках, но не рассчитал свои силы, а, может, поскользнулся и, в попытке восстановить баланс, взмахнул руками. На вполне ожидаемо взлетевшие в воздух подносы Лент отреагировал мгновенно: сложил пальцы в нужную фигуру, собрал силу в груди и ударил. Левитация. Воронка временной потери веса. Это даст синему несколько минут, чтобы восстановить баланс и подхватить воспарившие закуски. На нечисть не действует, но на сосуды, в которых та перемещается по нашему миру, действует прекрасно. Взрослого человека такая воронка высоко не поднимет, разве что ребёнка, но остановит любого, а пока тот будет недоумённо трепыхаться в воздухе, подоспеет ведьмак. Вот так. Не кричать же на всю Ивановскую «Стой! Стрелять буду!».
Итак, Лент ударил. Подносы упали. Он открыл было рот от удивления, но очень быстро понял, насколько это было неудивительно. То есть было бы удивительно, если бы не сработала ворожба, но никакой ворожбы не было, вместо выхлопа зелёной силы, по груди Лента разлилось синее спокойствие, которое, по осознанию, расплавилось в рыке самого настоящего зелёного гнева.
Размазанные по брусчатке канапешки живо превратились в прах – это чтобы не мучиться с уборкой и с угрызениями совести. А Лент уже ворожил во всю, навешивая на дом самую ядрёную охранную петлю из возможных, такую, чтоб не подходи! Не пропадать же запалу даром.
О том, как это выглядело со стороны, лучше было не думать. Когда он успокоился и взглянул на Патрика, тот был бледнее лунного света, а «ведомственный», тот, как показалось Ленту, и вовсе крестился. Ну и пусть! Зато фигуры в окнах превратились в неузнаваемые силуэты, и Лент точно знал, что даже если открыть все окна и двери этого дома, никакие соседи, даже тёмные, не уловят ни обрывка из их разговоров.
К звонку он не потянулся, попробовал толкнуть и оказался прав – дверь не была заперта. Да и ни к чему – дверную раму украшала хорошо знакомая руна.
Петля тоже работала прекрасно – пока Лент не переступил порога, до его ушей не донеслось ни звука, хотя глаза подсказывали, что в его сторону было адресовано сразу несколько приветствий.
От Алевтины, поднимающейся снизу поруч с приглашённым официантом, настолько синим, что Лент зажмурился. Он никогда не видел синих, прислуживающих за столом. Правда, стоило сделать поправку на то, что он никогда не бывал на приёмах у главы синего клана. Надо привыкать.
От Савилы, которая сразу пошла навстречу Ленту, намереваясь незамедлительно подарить ему дежурный поцелуй, и от Розы, которая осталась стоять на удалении, глядя на Лента с явным ободрением – то, что она видела, ей нравилось.
– Я навесил петлю, – буркнул он на ухо рыжей ведьме, предупреждая комментарий, о том, какой он сегодня синий. Она только хмыкнула: «А я привезла твой акинак».
Смотри-ка! Зачем же? Акинак мог бы пригодиться новому московскому ведьмаку, Лент слышал, что переговоры уже велись, где-то в регионах нашлись желающие переехать в столицу.
– Но ты же не из-за этого примчалась, Савила, не верю. Да и соскучилась ты вряд ли – двух дней не прошло. Созрела поговорить?
– Поговорить действительно нужно, только не знаю, готов ли ты это услышать, давненько не видала у тебя такой довольной мордашки.
Вот так, уничижительно и свысока, и совершенно необидно. И как это у неё получается?
– Ладно, разберёмся. Где отец?
Отец, как оказалось, показывал дом его третьему обитателю – Любочке. Кухню ей показала Алевтина, а на террасу идти отказалась – холодно. Подумать только! Вчера из минус двадцати, и уже плюс десять – холодно.
Два этажа ступенек Лент проскочил в несколько шагов и остановился у застеклённой двери, ведущей на террасу. Пусть и без шампанского и официантов, поскольку в них гости крыши не нуждались, но вечеринка там была не хуже. Через стекло на Лента смотрела мара, та же, она тоже его узнала и кивнула. Под ногами у мары, изредка пролетая насквозь, вертелись юркие облачка, а за спиной возвышалась блестящая в лунном свете коса на криво отёсанной палке в полтора человеческих роста. Того, кто держал косу, видно не было. Но, насколько понимал Лент, высокая фигура в тёмном плаще найдётся где-то неподалёку.