Потом до Лента донёсся знакомый смех, низкий, гортанный, отцовский, узкого использования. В последний раз таким бархатным баритоном монарший советник обрабатывал Мину. Но если тогда он играл виндзорским акцентом, то сейчас щеголял запасниками из архивов, как минимум, царского правительства. Не явными анахронизмами, нет, «чела», «перстов» и «ланит» Лент не слышал – может дело не дошло – но всякие «Ступай вон!» для пристающей мелочи и «Сей секунд!» для смеющейся Любочки там присутствовали. Лент послушал ещё немного, открыл неплотно прикрытую дверь и ступил на террасу. Навстречу ему тут же юркнула сфера с очевидным намерением остановить. Ленту это не понравилось – совсем страх потеряли! – от недовольства он позеленел, и сфера проворно отскочила. То-то. Поддерживая в себе тот же настрой, он прошёл мимо обвившей древко косы змеи (новый подвид?) и направился к беседующей парочке.

– А! Сын, я чрезвычайно тебе признателен, должен сказать! Говорю тебе не впервые, я совершенно поражён твоей уникальной способностью находить незабываемых женщин!

Что-то подобное отец действительно говорил, но далеко не так одобрительно. Однако, глядя на сияющую Любочку, никаких уточнений Лент проводить не стал. Поприветствовал помощницу и сразу обратился к отцу с вопросом, который крутился у него на языке больше часа: – Тот зажим с гравировкой, его можно отследить?

– Только получил и сразу потерял?

– Да или нет?

Любочка удивлённо глазела на строгого полированного патрона, не узнавая. Ничего, ещё привыкнет, Скорзы – те ещё экземпляры, если понадобится, так и будут отвечать другу вопросом на вопрос до утра.

Отец прищурился. Что-то понял. Потому галантно подхватил Любочку под руку и направил её к лестнице: – Пойдёмте, душа моя, посмотрим, чем можно помочь этому охламону.

Охламон молча поклонился, но тут же выпрямился, услышав из-за спины сердитое: – Позвольте, но здесь очередь.

Змеи, мары, экто-туман… Это кто здесь разговорился? Лент обернулся и блеснул зелёными глазами, чтобы не мешали. Не помогло. Голос откашлялся и уточнил, судя по обращению, не у него: – Хозяйка, будет ли мне позволено дождаться?

Теперь Лент видел, что тьма перед его глазами была неравномерной. Фигура проступила достаточно ясно – вот и хозяин косы. Но и у него самого, оказывается, теперь есть хозяйка! М-да…

– Извините, Лаврентий Петрович, – смутилась Любочка. – Они скучают, я со вчерашнего дня их не звала. Сборы, аэропорты, перелёт. А здесь, на крыше, Алевтина разрешила. Вовнутрь они не войдут, там руны.

И ведьмак. Но что-то он не видел перед этим фактом особого страха. Может, потому, что вся нечисть на этой террасе была до безобразия упорядочена, и нечистью не назовёшь. Поди развей такого вежливого без угрызений совести.

– Это мы потом обсудим, дорогая Любочка, – он выразительно посмотрел на отца и показал глазами на дверь. Пока они тут с нечистью расшаркиваются, в одном из лондонских апартаментов укладывается баиньки сформированный чёрный, и если им повезёт отследить артефакт, то они прямо сейчас и узнают в каком. Всё быстрее, чем отели обзванивать.