Выстрел из пистолета, зажатого в руке Оливии, прогремел, словно взрыв атомной бомбы. Пуля вонзилась в стену, пролетев всего в нескольких дюймах от головы Хантера. Детектив вздрогнул. Электрический фонарик выпал из его руки.
— Ну же, Роберт! Вы ведь опытный полицейский, к тому же умный… Или вы не можете думать под дулом пистолета?
Вой сирен приближался.
— На тень, — произнесла женщина. — Смотрите на тень!!! У вас осталось мало времени.
Хантер подобрал фонарик. Он смотрел, но не видел. Что, черт побери, это значит?
Вторая пуля вонзилась в стену слева… на этот раз ближе… Кусочки бетона разлетелись в стороны. Один кусочек, оцарапав кожу, вонзился Хантеру в щеку. Детектив почувствовал, как заструилась кровь, но фонарик на этот раз из рук не выпустил. Хантер не отрываясь смотрел на тени.
— Обещаю, детектив, что в следующий раз выстрелю вам прямо в голову.
Оливия шагнула вперед.
Хантер старался справиться с тревогой, вызванной перспективой стать через несколько секунд трупом, и в то же время лихорадочно перебирал в голове варианты.
Уголком глаза детектив заметил, что Оливия вновь прицелилась.
Он не мог думать.
Но потом…
Глава 117
— Запись! — произнес Хантер, когда палец Оливии уже коснулся спускового крючка.
Тень изображала микрофон, поднесенный к открытому рту Скотта, а не трубочку, из которой пьют.
— Вы его записывали. Он рассказывал, а вы записывали его признание.
Оливия опустила руку с пистолетом. Ее губы растянулись в полуулыбке. Женщина подняла левую руку, в которой сжимала миниатюрное звукозаписывающее устройство.
— Я всех их записала. Каждый рассказал мне о том, как они избили, а потом изнасиловали мою маму. Их рассказы похожи один на другой. Здесь есть все. Они рассказывают, как расчленили ее тело, а затем, сунув в ящик, выкинули в океан. Вот только у Эндрю Нэшорна была сломана челюсть и он не мог говорить, но это уже не важно.
Хантер не знал, что сказать.