– Пиксель вчера тоже пропал, – подал голос Дрон. – Тоже не нашли.

– Кто? – переспросил Спец.

– Пиксель. Один из наших, раненый, нога сломана, – пояснил Док. – Ночью пропал. Тоже не нашли.

– Ну, значит, скорее всего, они вдвоем где-то сидят. В дыре какой-нибудь укрылись, чай на травах пьют. Не то чтобы очень здоровые, но живые, вечером придут. Завтра – край. – Спец немного помолчал. Макнул ложку в варево. Достал, попробовал. Недовольно цокнул и продолжил: – Так что мы хоть и разбойники, но не кровожадные, не убийцы. И вполне вменяемые. А дальше вам решать, как с нами жить. Можете конфликтовать – тогда просидите здесь со связанными руками до завершения операции. Потом мы заберем свое, а вас оставим тут. Выходите сами. Пустыми. Сотрудничаете – получаете полную свободу действий, гарантии безопасности и пятьдесят процентов от доли. Решать вам.

– Ага, а потом нас в пещеру…

– Зачем? Вы мне нужны, чтобы помочь достать то, что осталось в пещере. Потом все, что достанем, надо доставить вниз. Вон возьмите Санька, он с нами с утра. Его никто пальцем не тронул. Ходит свободно, делает что хочет. Разве оружия не даем, а так – полная свобода действий. Или, например, этот ваш сотрясатель Вселенной, великий маг Паук. Поначалу шумел, порчу насылал. Потом согласился помогать, и что? Ходил свободно. Вы этого не могли не заметить. А что ему иногда подзатыльник кто даст – так подхалимов мы сильно не любим. Ну а в пещере он сам, подчеркиваю, добровольно предложил связаться с Абреком и сам первым полез в лаз, потом обманул и сбежал. Ему дали выбирать. Свободно. Он решил удрать. Теперь сидит за завалом, им же устроенным, или лежит под ним. Завтра, если живой, будет проситься к нам. И я, что самое интересное, прощу. Опять. Только доли не дам. Но убивать не стану, как, впрочем, и вашего командира. У нас с ним тоже было соглашение. Он дал слово – мы его отпустили. Вы сами видели, что он свободно ходил по лагерю, отбирал оборудование. Мы с ним договорились, что вы помогаете нам достать все, спускаемся и делим добычу пятьдесят на пятьдесят. Даже по долям договорились: он хотел взять себе нож, из-за чего мы, собственно, туда и полезли. Мы берем себе монеты, закрысенные вашими товарищами, а он получает нож. По-моему, справедливо.

– Так это Бригадир настоял, чтобы в пещеру пошли?

– Ну да. Там еще парочка ваших про какие-то монеты пела, но я не очень верил. А вот нож, похоже, был действительно ценный. Ваш Бригадир как увидел Паука, так сразу накинулся на него – мол, куда нож дел, лишенец. Даже по морде дать хотел.

– Хорош заливать.

– Ну, может, пугануть хотел, мне почем знать. Только замахнулся он… Как я, по-вашему, про нож узнал?

– Тебе мог Санек рассказать, да и сам Паук.

– Могли, – не стал врать Спец, – и рассказали. Только Бригадир ваш не слабее трубил. Он и потребовал себе этот нож в качестве своей доли. Да что там! Он сам хотел вместе с Пауком идти. Я не пустил, оставил с вами. Заметьте, не связанного, дал свободу. Ну и просчитался. Этот нож, судя по всему, для вашего Бригадира важнее, чем вы все. Он за ним в пещеру кинулся, а на вас забил. Под пулями оставил. Знал ведь, что стрелять будем. Как никого не задели, до сих пор удивляюсь.

– Да ладно, – возразил Док. – Бригадир нас не бросит.

– Так ведь бросил. Я что-то его тут не вижу. Предательство всегда тяжело осознать. Причем чем больше человеку доверяешь, тем труднее осознать, поверьте, я знаю. Мне нет резона врать и перед вами выдрючиваться. Вы и так в моей власти. Хотел бы убить – уже убил бы давно. Мне просто этого не надо, я говорю как есть, нравится вам или нет. Ваш командир вас бросил. Он знал, что я вас могу убить, но сбежал. Как он это обставил, дело третье. Но что бросил – факт. Всем уйти в этой пещере у вас шансов не было. Ход узкий, только по одному. Вас много, мы рядом. У нас оружие, гранаты. Без шансов. Если бы я хотел вас вывести, я бы попытался ночью. В темноте вас не найти, и хоть уйти можно. А так глупо, там за завалом минимум три подранка. Без воды, без света, без медикаментов. Если завтра не выйдут, то все, крышка. Это должны понимать даже вы. А все ради чего?! Ради какого-то ножа! Чего в нем такого, кто-нибудь может рассказать?

Спец обвел ребят добрым внимательным взглядом. Увиденное обнадеживало. Его речь дала свои плоды. У ребят потухли глаза. Скользкий червь сомнения заполз в душу и начал грызть изнутри. Еще немного – и парни «потекут». Но и передавить нельзя. Наоборот, надо отпустить немного. Пусть червячок освоится, закрепится, подточит сознание. А потом напор, шок, какое-нибудь откровение, например, от Санька, – и все, они твои. Сами все расскажут, сами вытащат Бригадира из пещеры и приведут к нему.

– Ну вот и готово, – произнес Спец, пробуя варево. – Кажись, нормально получилось. Давайте миски.

Глубокие металлические миски пошли по кругу. Спец щедро накладывал в них дымящуюся ароматную кашу и передавал дальше. Он лично отнес тарелку сидящему чуть в стороне Баю и лишь потом положил порцию себе. За столом воцарилось молчание. Слышалось лишь чавканье да перестук ложек о железные края мисок.

– Вкусно? – не без гордости спросил Спец. – Вам такого не варили. На макаронах с тушенкой две недели сидите. Хлеб вон берите. С хлебом оно вкуснее. Если кто захочет добавки, давайте сюда. Но много не дам, у меня еще люди на постах стоят.

Он немного помолчал, облизал ложку и мечтательно произнес:

– Эх, «под такой бы закусь да бутылку»!..