— Нет, Феликс Эдмундович, но чувствую, что вы его узнали…

Дзержинский придвинул стул ближе к Курбатову.

— Вспомните, Курбатов, поворошите свою память! Это очень важно! Вспомните, может быть, кто-нибудь обмолвился. Случайно назвал его имя…

Дзержинский сделал паузу. Затем раздельно произнес:

— Кольберг!

Курбатов закрыл глаза, несколько раз про себя едва слышно повторил эту фамилию и покачал головой.

— Нет, не слышал…

— В его речи немецкий акцент вы не уловили?

— Очень четкая речь, медленно выговаривает слова… Он очень правильно говорил…

Дзержинский опять приблизился к Курбатову.

— Теперь я назову имя. Густав!..

— Густав! — схватился Курбатов. — Да, да, это я помню. Я забыл… Как-то его ждали… Вошел один из… Ну, словом, был там такой офицер, приходил почти всегда пьяный. Он вошел и спросил: «Густав не пришел?» От него отвернулись, и он понял оплошность. А немного позже пришел этот человек…

Дзержинский встал.

Курбатову невольно передалось волнение Дзержинского.

— Маловато, Феликс Эдмундович! — заметил Дубровин.

— Достаточно! — ответил Дзержинский, указывая на рисунок Курбатова. — Портрет и имя! Густав не такое уж распространенное имя. Вы хорошо рисуете, Курбатов. Вы учились?

— Немного! У нас в кадетском корпусе был хороший учитель рисования.

Дзержинский взял рисунок и отошел с ним к окну. Дубровин выжидательно смотрел на него, ждал и Курбатов.

— Кольберг Густав Оскарович! Живой его портрет! Вот она, ниточка, за которую Шеврова дергали… Жандармский полковник Кольберг! Посылал вас, Владислав Павлович, жандарм, направлял жандармский агент! Если бы можно было найти, как они связаны с Шевровым! Очень это нам важно! Похоже, что «Тактический центр» в Петрограде, который мы ищем, — это не только белые офицеры. Там и Кольберг замешан, а это… Это может далеко увести!

— Надо спросить Шеврова, — предложил Курбатов. Дзержинский остановился.