— Из купцов! Но это ничего не меняет. Его папенька, купец не из последних, был черносотенцем. Участвовал и даже организовывал еврейские погромы. Пограбил, еще богаче стал. А сынок многих на каторгу спровадил и под виселицу подвел.
Курбатов пожал плечами, но равнодушия изобразить ему не удалось.
— Тункин к нему пришел! После такого визита Шевров должен был тут же сняться с места! А там у них скандал! Тункин требовал денег и грозился оружием. Шевров выбил у него из рук пистолет. Драка! Я и вошел в эту минуту к ним.
Артемьев умолк. Теперь должен последовать вопрос Курбатова, очень важный вопрос.
Секунду — другую длилась пауза. И Курбатов задал тот самый вопрос, который был необходим Артемьеву:
— Вы, надеюсь, представились, когда вошли к ним? Назвались, предъявили мандат?
— Назвался и предъявил мандат…
— И полномочия на арест?
Артемьев понимал, что, если иметь виды на Курбатова, сочинительством заниматься нельзя.
— У меня и не было полномочий на арест. И арест был бы преждевременным. Я прикинулся их сторонником. Дело Шеврова: верить или не верить, что к нему за подмогой прибежал чекист. Он сделал вид, что поверил…
— А может быть, и правда поверил? Вы могли убедительно сыграть свою роль!
Артемьев засмеялся и покачал головой:
— Нет! Он не поверил… Он просто решил, что может от меня откупиться, сообщив ваш адрес. Он и адрес мне дал на Козихинский, и пароль… Продал, короче, вас, Курбатов!
Артемьев написал на листке бумаги «Курбатов» и обвел кружочком. Подвинул лист бумаги Курбатову.
— Как вы полагаете, Курбатов, можем мы на этих трех точках оборвать расследование?
Курбатов подвинул к себе лист бумаги, поднял глаза на Артемьева.
— Это уже вопрос следствия… Я сказал вам, что не буду отвечать на такие вопросы.
— Я вам еще таких вопросов не ставил, Курбатов! Вам и бессмысленно ставить! Вы ничего не знаете, вы были исполнителем воли Шеврова. Мы Шеврову будем задавать такие вопросы…
Дзержинский вернулся к столу. Слегка прищурившись, взглянул на Курбатова.
— Теперь вам ясно, какое вы имеете отношение к Тункину?