Я часто спрашивала Натана: почему тебе так хочется быстро копать себе могилу своим самоуничтожающим поведением? Почему ты не думаешь о своих детях и обо мне?

Натан, разумеется, оставлял эти вопросы без ответа.

Он болен, и я отлично понимаю, что его болезнь не дает мне покоя.

Я иду в книжную лавку, как служащая казначейства идет к своему рабочему столу.

Я больше не в состоянии читать книги, которые получаю, и слушаю клиентов не так, как раньше (я и это заметила).

Я обслуживаю клиентов так, словно их просьбы меня раздражают.

Я занята своими мыслями, и это мрачные мысли.

Я в тревоге.

Натан бодрится, но я чувствую, что он тоже встревожен.

Он прошел несколько дополнительных осмотров у кардиолога и теперь должен снова прийти к своему врачу.

Мне очень нравится юзесский кардиолог. Это энергичная и великодушная женщина, которая, должно быть, близко знакома со многими семьями нашего маленького города.

Натан вернулся от нее мрачный и унылый.

– У меня плохие новости, – объявил он. – Мне нужна операция, и это еще не все: коронарные сосуды тоже не в порядке.

– Ты беспокоишься?

– Да, немного.

Я обняла Натана. Он большой и сильный, как медведь, но мне показалось, что от медицинского диагноза медведь стал плюшевым.

Это было в пятницу, 12 мая.

Операция была назначена на 10 июня.

Впереди был долгий месяц ожидания.

На следующий день, придя в книжную лавку, я открыла дверь и перевернула табличку на ней, но чувствовала себя совершенно опустошенной.