— Я рада за тебя, — сказала она, и он понял — искренне. — А магазины оставь себе. В смысле продай и вложи во что-нибудь нужное. Да мне бы и Марат не позволил принять от тебя такой дар. Мы, слава Богу, не бедные. Заработаем себе и детям…
— Ты говоришь во множественном числе?
— Ты очень торопишься? — ответила Наташа вопросом на вопрос.
— Не очень.
— Тогда подожди, я сейчас выйду.
Она давно уже видела прилипшую к стеклу мордашку Ромы. И даже отсюда разглядела тревогу в его глазах. Да когда же наконец он успокоится, бедненький?! Все боится, что и Наташа от него куда-нибудь уйдет, бросит его в комнате, в которой умерла бабушка…
Она вбежала в здание «Вишенки», схватила мальчика, быстро одела его и на руках вынесла во двор, где ждал Шувалов.
— Вот познакомься — это Рома.
— Дядя Сережа.
Он протянул руку, и мальчик ее осторожно пожал.
— Тебе нравится жить с Натальей Владимировной? — спросил Сергей.
— С Наташей, — поправил его Рома. — «Наталья Владимировна» — только в садике, мы так договорились. Нравится. Наташа добрая. Она не может родить себе ребеночка, и мы решили — пусть у нее будет уже готовый.
— А ты будешь ее любить? — вдруг вырвалось у Шувалова, и он сам своему вопросу удивился.
— Буду, — серьезно сказал малыш. — Люди, которые живут вместе, должны любить друг друга.
Верно говорят: устами младенца глаголет истина.
Глава 27
Я проснулась среди ночи от того, что где-то стукнула дверь. Причем даже со сна я решила, что входная. Только на ней была такая тугая пружина, что тот, кто этого не знал, почти всегда невольно отпускал дверь раньше, чем нужно, и потому раздавался такой характерный резкий звук.
Сергей крепко спал рядом со мной. Если кто и мог ходить по нашему дому среди ночи, то разве что Санька, наш полуторагодовалый малыш. Но вряд ли он, даже проснувшись, смог бы открыть дверь, запертую на ключ, а потом, погуляв по двору, вернуться в дом.
— Сережа, — шепотом позвала я.
Муж сразу проснулся — и отозвался абсолютно не сонным голосом: