– Да, да, да! – Теперь стоны вырывались из ее горла один за другим.

– Значит, хочешь, чтобы я был в тебе?

– Да, Тристан. Да, пожалуйста!..

Он оперся на локти и навис над ней. А она даже не могла обвить его ногами. Приходилось принимать только то, что он ей давал. Но сейчас ей было все равно – ведь она так любила ощущать на себе его вес. Любила наблюдать жадное неистовое желание, появлявшееся на его лице, когда он двигался в ней.

Тут он приготовился войти в нее – она поняла это по его глазам. И ему не было нужды говорить о своей любви. Слова были ни к чему, ибо любовь изливалась из его глаз, движений, из всего существа Тристана. И Софи знала: ее любовь к нему столь же очевидна; каждой улыбкой, каждым поцелуем, каждым стоном она выражала свою любовь. Когда же он стал входить в нее, Софи прошептала:

– О, Тристан, любимый… – И в тот же миг у нее промелькнуло: «Кажется, и сердца наши бьются в унисон».

Тут муж лизнул ее сосок, и Софи снова застонала, полная нетерпения. А он приподнялся, опершись на ладони по обе стороны от ее головы, и начал энергично двигаться. То и дело приподнимая бедра, Софи раз за разом устремлялась ему навстречу, и наслаждение жаркой рекой разливалось по ее телу. Наконец она вздрогнула и, в последний раз громко застонав, замерла в изнеможении. И в тот же миг ей вдруг почудилось, что она снова услышала грохот, но на сей раз – куда ближе.

И тут Тристан вскрикнул, но это был не крик удовлетворения, а возглас изумления.

Холодный воздух овеял кожу Софи, и она, приоткрыв глаза, увидела ужасную картину: какой-то незнакомец душил ее обнаженного мужа. Более того, он называл его «ублюдком, проклятым извращенцем и насильником»!

Свет, исходивший из дверного проема, окружал мужчин смутным ореолом, и Софи видела только их фигуры на фоне яркого сияния.

Тут кулак незнакомца ударил Тристана в челюсть, так что его голова откинулась назад. Он вскрикнул и выругался.

Софи же никак не могла освободиться от своих пут – они крепко ее держали.

– Прекратите! – закричала она. – Немедленно прекратите! – Нужно было срочно спасать Тристана – вырвать его из рук сумасшедшего, пытавшегося его убить!

Тут по комнате прокатился жуткий треск, и Тристан снова выругался. А потом вдруг застонал.

Софи все еще пыталась освободиться от пут, не заботясь о том, что на тех местах, где руки и ноги были связаны, оставались ссадины. Но узлы не поддавались.

Раздался новый поток проклятий, а затем – звуки ударов. И Софи стала вырываться еще яростнее. Увы, Тристан слишком умело связал ее, и у нее ничего не выходило.

Внезапно в дверном проеме появились какие-то фигуры, очевидно слуги. И у всех у них были фонари. Увидев связанную хозяйку и дерущихся мужчин, слуги вскрикнули в изумлении. И в тот же миг вскрикнула и Софи.

«О Господи, нет! Такого быть не может!» – думала она.

И все же Софи не ошиблась. В этот момент она увидела лицо нападавшего. И она узнала это лицо!

Да-да, она знала этого мужчину. Знала, каждое его движение, каждый жест. И знала этот яростный взгляд голубых глаз.