– И это повлияло на тебя? Заставило проделать весь путь сюда? Оставить Шрам? – Калеб на мгновение прикрывает глаза. – Я скучаю по запаху города, улиц и сладостей, по небу, на котором движутся облака. Я скучаю по своим людям. Это место – тюрьма не только на физическом уровне. Эти марионетки Элит понятия не имеют, что значит жить, отстаивать что-то, обладать семенем магии.

– Да, – соглашаюсь я. – Так и есть.

О людях, которые живут за пределами Шрама, многое можно сказать, но сейчас у нас нет на это времени. Быстрый взгляд на телефон говорит мне, что занятия по аквааэробике закончатся с минуты на минуту. Мне нужно поторопиться.

– Ты сказал, что люди, которые не понимают движение Верности Наследию внутри Шрама, – это несчастные жалкие души. Где ты слышал эту фразу?

– Может быть, я сам её придумал. Звучит неплохо, не так ли? Цепляет?

– Дело в том, что Урсула, девушка, которой ты делал татуировку...

– Морская ведьма...

– Да. Кажется, теперь её так называют, и...

– Продолжай.

– Ну, ты же знаешь, что она была моей лучшей подругой, что я искала её в твоём тату-салоне и что она исчезла несколько недель назад.

– Но она всё же вернулась, не так ли? И вернулась с новыми силами, так сказать.

– Ей нравилось говорить о несчастных жалких душах. На самом деле, она часто повторяла эту фразу, и она единственный человек, от которого я её слышала.

Неуловимая улыбка Калеба возвращается, очень похожая на змею на татуировке, выглядывающей из-под его воротника.

– Если хорошо подумать, похоже, я действительно мог позаимствовать эту фразу у неё. Она могла сказать мне, что Бунтарка Мэри поймёт, что это значит.

Моё сердце сжимается, но я стараюсь не показывать своего нетерпения.

– Ты видел её? Где?

Калеб не двигается.

– О, она повсюду.

– Значит, ты не знаешь, где она?

– Я этого не говорил.