Глава 22

Шарлотта Йейтс улыбалась и хлопала в нужных местах, но в действительности ею владело уныние. На сей раз оно не имело никакого отношения к тому, что Шарлотта стояла за плечом президента. Он излагал «трехвекторную стратегию укрепления национальной безопасности», и, конечно, на каком-то уровне это бесило – слышать, как Его Безмозглое Величество перевирает собственноручно составленную ею программу. Однако сейчас ничего не имело значения, да и, помимо прочего, стратегия являлась полной бессмыслицей: она была просто-напросто манком для демократов, заседавших в Сенате. И они обязательно встрепенутся, начнут вопить о «личных свободах» – после того, как президент завершит речь очередным идиотским словечком («несомненность», что, к примеру, означает данный термин?). Все последствия были уже тщательно ею просчитаны. Полк (республиканец из Луизианы) поддержит законопроект. Дэвидсон (демократ из Массачусетса) приложит все усилия, чтобы оттянуть его принятие. Кстати, Шарлотте нравилось, что все члены Сената интересовались исключительно накоплением собственного предвыборного капитала и старались держаться подальше от управления как такового. «Фокс» и Си-эн-эн сожрут то, что она им скормит, и пока они будут набивать свои животы, она приступит к активным действиям.

Шарлотта передвинулась влево от президента и предоставила камерам наилучший обзор своего щегольского брючного костюма от Эли Тахари. Ткань была дорогой, темно-фиолетовой с бордовыми переливами. Опросы показывали, что американский народ любит и доверяет ей больше, когда на ней одежда теплых оттенков. Недавно она во время речи вынула из кармана очки, чтобы заглянуть в бумаги, и ее рейтинг тотчас вырос на десять пунктов в трех разных демографических группах. «Важно быть ближе к людям», – как говорила ее ассистентка Пола.

Шарлотта незаметно вздохнула, нацепила на лицо улыбку и сосредоточилась на источнике столь не характерной для нее депрессии.

Теперь, когда она узнала, что вокруг дворца Лобковицев крутятся русские, необходимость вернуть письма стала поистине насущной. Холодная война уже закончилась, но шпионские игры были в самом разгаре. Хорошо еще, что марионетки на Ближнем Востоке усердно копались в своих песках и не принимали серьезного участия в международном шпионаже. За ними было будущее, но Шарлотта понимала, что сперва необходимо избавиться от старых врагов, прежде чем она сможет взяться за новых. Она позволила себе на минутку отвлечься, мысленно нарисовав успокоительную картину: арабский мир, превращенный в гигантскую парковку… Прелестное зрелище.

Однако ее беспокоило то, что Майлз до сих пор не мог ничего найти. Впрочем, теперь маркиза завербовала свежего агента для работы во дворце. Разумеется, он понятия не имел, что подвешен на агентурном крючке: маркиза умела отыскивать всякую шваль и правильно с ней обращаться.

Если быть до конца откровенной, во всей истории с письмами, несомненно, было нечто… захватывающее. Давненько Шарлотте не доводилось вдыхать острый аромат опасности. Плетение заговоров, контроль, маневры, сделки, конечно же, доставляли ей удовольствие и не были лишены риска, но здесь Шарлотта достигла столь высокого уровня профессионализма, что это почти утомляло. Взять хотя бы прошлую неделю, когда она вела переговоры с группой африканских пиратов, перспективных в смысле дестабилизации международной обстановки: ее пульс не поднялся выше сотни. Ей-богу, полчаса утренних упражнений на кардиотренажере заставили бы ее вспотеть сильнее!

Может, она испытывала ностальгию по старым добрым временам?

Прага семидесятых была волшебным местом для молодой девушки, тем более для агентки ЦРУ. По официальной легенде, Шарлотта занималась историей искусства. Ей следовало присматривать за учеными и художниками, желающими уехать на Запад. Советы раскусили Шарлотту довольно быстро – хотя ЦРУ с типичным для него самомнением об этом так и не узнало. К ней подослали Юрия Беспалова – лакомую приманку. Они наталкивались друг на друга в разных местах, прежде чем он сделал свой первый ход. Это произошло на коктейльной вечеринке в Национальном музее. Юрий проявил чрезвычайную галантность, предложил Шарлотте бокал шампанского, расспрашивал ее о «работе». Шарлотта была искренне удивлена, когда он сунул ей в руку листок бумаги и начал болтать с другим гостем. Она вышла на балкон, закурила сигарету (ах, эти беззаботные дни, когда она могла курить!) и прочла первое из многих писем, которые он ей напишет:

Вот она – счастливая возможность для построения карьеры, искать которые натаскивал ее Пейсли! Помогая балеринам и физикам уехать в страну изобилия, Шарлотта едва ли могла рассчитывать на то, что ее разоблачат. Но перепихнуться с претендентом на пост следующего министра культуры, с прицелом на доступ в самые секретные кулуары… Бинго! Шарлотта могла показать записку шефу и обеспечить себе блестящее будущее.

Однако она этого не сделала. Потому что в конце вечера Юрий как бы ненароком наклонился к ней и сообщил, что его шофер будет рад доставить ее домой. Шарлотта с благодарностью приняла предложение. Что ни говори, а преодолевать булыжные мостовые Праги на каблуках было кошмаром наяву, а средств, выделявшихся на поддержание скромного шпионского существования, хватало только на пешую прогулку или поездку на автобусе. Шарлотта ожидала получить очередную записку, возможно с предложением «случайно» встретиться на нейтральной территории… А если он хочет ее завербовать! Вот было бы забавно!

Была ли она поражена, когда поняла, что шофер привез ее к башне Далиборка на территории Града? Нервничала ли она, когда он оставил ее в машине одну и неспешно удалился в темноту, насвистывая себе под нос? Испугалась ли она, когда дверца рядом с ней открылась и в машину влез Юрий, навалился на нее, отпихнул назад и запустил руки под ее дешевое платье из вискозы?