Бернард с несчастным видом кивнул.

– Что же случилось? – мягко спросила Сара, стараясь вложить в свой дрожащий голос всю теплоту и симпатию, на какие только была способна. – И мы решим, что делать дальше.

– Она заявилась в мой кабинет, – проговорил Бернард. – Ее заинтересовали мои проекты. Она держалась так приветливо и участливо… Она тоже собирает табакерки, как и я. Она сказала – если бы это зависело от нее, тысячи предметов из коллекции могли бы стать доступными для серьезных исследователей, которые действительно оценили бы их по достоинству…

– Таким, как ты, – подтвердила Сара. – Ладно. А дальше?

– Потом мы пообедали, – лепетал Бернард. – Она болтала про Макса, про то, что для князя все эти вещицы не имеют такой важности, как для нас. Потом она подарила мне табакерку восемнадцатого века… изящную, в виде черепахи с бриллиантовыми глазками…

Сара кивала, пытаясь выглядеть понимающей, хотя изнутри нее рвался крик: «И ты собираешься убить меня из-за долбаной табакерки?» Однако вряд ли стоило перебивать Бернарда, которому явно не терпелось излить душу.

– Она хотела быть в курсе дворцовых событий, – выпалил Бернард. – Она решила присматривать за Максом, чтобы он ничего не напортил. Поэтому, когда я слышал что-то новое, я сообщал ей. Это ведь не секреты, не так ли? Майлз тоже знает обо всем, что тут творится…

– Например, о письмах, которые Элеонора нашла в дымоходе, – глухо закончила Сара.

– Ага! И потом я ведь думал, что это просто шутка! – умоляюще произнес Бернард. – Я должен был повесить это внутри клетки. Она сказала, что я большой и сильный – не то что она сама, и поэтому я справлюсь в два счета. Элиза придумала рекламную акцию, чтобы раскрутить ночной клуб одной из ее приятельниц…

– Повесить… это? То есть… Элеонору?

– Я не знал, что она лежит внутри! – Бернард бурно разрыдался. – Для меня оставили мешок у главных ворот. Элиза сказала, что там будет манекен, одетый танцовщицей. Ну, как девушки, которые танцуют в клетках во всяких подвальных заведениях? Я должен был подвесить его в клетке над колодцем… в качестве рекламы. Маркиза приказала мне, чтобы я не расстегивал мешок до тех пор, пока не повешу, иначе костюм может сползти. И… и я так и сделал. А когда расстегнул «молнию»… то… Боже мой!

Воистину, боже, – мысленно согласилась Сара.

– Я никогда ее не забуду, – всхлипывал Бернард. – Мы с Элеонорой были ДРУЗЬЯМИ! Я бы никогда в жизни… У меня перед глазами постоянно маячит ее лицо. И кровь. Я убежал оттуда и позвонил маркизе. Я не понимал, что случилось, я не мог поверить, что она могла сделать что-либо подобное! Я думал, произошла ошибка. Я кричал, что мы должны вызвать полицию, но она расхохоталась. Она смеялась надо мной! Она заявила, что установила во дворе камеру, и теперь у нее есть видео, где я вешаю тело Элеоноры.

– Она блефует, – вымолвила Сара, напряженно размышляя.

Бернард покачал головой.

– Она прислала мне фотографию на мобильник! Как же я влип!

– Теперь-то она уже не отвертится, – добавила Сара. – Бернард, послушай меня…

– НЕТ!

– Бернард…

– Замолчи! – взвизгнул он. – Замолчи и повернись спиной!