— Твою мать!

— Да.

— Твою мать и так и разэтак!

— Да. А поскольку срок выслуги недостаточен, в конце нынешнего финансового года ваша пенсия будет пересчитана в соответствии с прежним званием, а именно званием полковника.

— И сколько это?

Питри кладет бумагу на стол, пододвигает к Мулагеш и указывает пальцем на цифру.

— Твою мать!

— Да.

— Проклятье! А я тут лодку прикупить хотела… — И она горько качает головой. — А теперь непонятно, смогу ли я себе это позволить!

И она обводит рукой комнату.

Питри оглядывает темные облупленные стены. Кругом роятся мухи, причем в превеликом количестве.

— Да. Увы. Такая жалость.

— И что теперь мне делать? Или ты приехал только за тем, чтобы сообщить: так и так, генерал, из-под вас немножко выдернули ковер, спасибо, до свидания? Может, я не знаю, апелляцию какую можно подать? Как-то оспорить решение?

— На самом деле, такое нередко случается. Некоторые офицеры вынуждены уйти на пенсию по состоянию здоровья, в связи с семейными обстоятельствами и так далее. В таких случаях военный совет может проголосовать за то, чтобы не учитывать оставшееся до полного срока выслуги время и все равно предоставить повышенную пенсию. Но так как вы, э-э-э-э, ушли в отставку при… э-э-э… сложных обстоятельствах, они решили повышенную пенсию не давать.

— Сраные говнюки! — рычит Мулагеш.

— Да. Но есть, конечно, выход из ситуации. Если попавший в подобное положение офицер продемонстрировал в свое время безупречную службу Сайпуру, ему предоставляют возможность отправиться с, как это великодушно прозывается, «обзорной экскурсией».

— Проклятье. Я помню про такое. Выходит, я проведу оставшееся мне до срока выслуги время, «осматривая оборонительные сооружения» Континента. Я правильно тебя поняла?

— Совершенно верно, — кивает Питри. — Речь идет об обязанностях исключительно административного характера. Премьер-министр лично позаботилась о том, чтобы подобная возможность была вам предоставлена.

Мулагеш задумчиво постукивает по столу деревянной рукой. Пока она сидит, погруженная в свои мысли, Питри украдкой разглядывает протез: тот пристегнут к локтю, ременная петля обвивает бицепс, до сих пор поражающий бугристостью и размером. Мулагеш натянула на культю рукав хлопковой рубашки, возможно, чтобы избежать раздражения от трения, и он заметил, что вокруг туловища у нее тоже что-то вроде переплетенных ремней. Видимо, это сложно устроенный протез, и носить его не слишком легко — что вовсе никак не способствует смягчению и без того вспыльчивого нрава генерала Мулагеш.

— Глаза, Питри, — вдруг совершенно спокойно произносит она. — Или ты слишком давно не разговаривал с женщиной?