— Я не могу в это поверить.

— Мы начинаем обдумывать эту возможность с сегодняшнего дня.

— Я знаю, они будут в ужасе.

— Это еще интереснее, — со злорадством ответил Бен.

Он посмеивался про себя, а я не могла понять, что у него на уме. Он много говорил о компании, о городе, который вырос на месте разработок и известен под именем Фэнситаун. Бен часто вспоминал Джосса, казалось, он только о нем и думает. Конечно, это было естественно, ведь Джосс его сын, но чем больше я узнавала об этом самонадеянном господине, тем меньше разделяла энтузиазм Бена по отношению к нему.

Все разговоры начинались так:

— Когда ты будешь в Австралии… — но ничего не было сказано о том, каким образом я смогу оставить свою семью. В июне мне исполнилось восемнадцать, и я не могла еще самостоятельно принимать решения.

Мне нравились рассказы о его доме. Казалось, что я уже знаю эту усадьбу с необычным названием Павлины. Я представляла себе павлинов на лужайке и человека-павлина, с важным видом прохаживающегося среди них. В доме оставалась экономка миссис Лод, к которой Бен относился с симпатией. У нее был сын Джимсон, работавший в компании, и дочь Лилиан, помогавшая матери по дому. Кроме того, было много слуг и среди них несколько человек, которых он называл абос, потому что они были из аборигенов.

Я жадно слушала эти рассказы и вновь спрашивала его:

— Бен, но как же я смогу поехать туда?

Тогда он лукаво улыбался и говорил:

— Предоставь все это мне.

Я по-прежнему встречала Ханну и других слуг, они всегда приветливо относились ко мне.

— Мистер Хенникер сообщил нам, что скоро уедет, — сказала миссис Бакет. — Мы снова останемся одни, а это плохо для такого имения. Слугам это не по душе. Мне кажется, вам тоже будет одиноко.

Я чуть не рассказала ей о планах мистера Хенникера, но они мне и самой представлялись неисполнимыми. Он просто утешал меня, прекрасно понимая, что мне не позволят уехать.

Послышался стук в дверь, и вошла Мириам. Она выглядела очень хорошенькой.

— Я хочу поговорить с тобой, Джессика. Что ты думаешь? Эрнст и я собираемся обвенчаться.

Я обняла ее и поцеловала. Мне было приятно, что она наконец-то проявила решительность. Не помню, когда я в последний раз проявила к ней нежность, и она даже порозовела от удовольствия.

— Я счастлива, сказала она. — Мы решили больше не откладывать свадьбу, что бы мама ни говорила.

— Я так рада, Мириам! Тебе следовало так поступить несколько лет тому назад, но неважно. Наконец ты изменишь свою жизнь. Когда вы поженитесь?