– А ведь такую музыку можно сравнить с камнями, – подтвердила Нинон, – в смысле она немножко жесткая, взрывчатая…

Гомер прекрасно знал, как отзывчива его тетя, как она любезна и великодушна. Но с первого же дня их встречи с Телемахом он заметил, что оба они как-то особенно хорошо понимают друг друга. С тех пор Ни нон не упускала случая принести ему какую-нибудь конфету или стаканчик фруктового сока, предложить принять душ, пока Изабель нет дома, или погулять с ним в саду, подышать воздухом, полюбоваться морем и закатом, цветущим розарием. Для встречи годился любой предлог.

И Телемах слушался Нинон, очарованный словами, внешностью, коротенькими платьями и нежным сладким ароматом ее волос.

А ведь и Биби-Два подтвердила подозрения Гомера, сказав ему вчера перед сном:

– Телемах глядел так кротко, но твоя тетя – красотка! А теперь глаза горят, и блестят, и грустят; вот теперь скажи ты, ну-ка, что любовь простая штука!

– Да не преувеличиваешь ли ты?

Биби чуть задержала на нем проницательный взгляд и добавила:

– Вот уж нисколько, вот уж ничуть; обоим любовь не дает уснуть! Они любят друг друга, уверен будь.

В устах песчанки это, быть может, звучало слишком восторженно, но Гомер понимал, что она, в общем-то, близка к истине.

А сейчас Нинон ликовала, и все внимание Телемаха, кажется, было приковано к ней. Гомер ударил палочкой по металлическим тарелкам, так что оба они внезапно вздрогнули, и воскликнул, обращаясь к Лилу и Саша:

– Что, вернемся к «Believer»?[7]

– Заметано! – поддержал Саша, взяв несколько аккордов на клавиатуре.

Лилу наконец собрала волосы сзади в хвост и поправила ремень гитары. За этим последовал бурный поток оглушительной музыки, целых три минуты тридцать секунд трое друзей отдавались ей со всем пылом и виртуозностью.

При них Телемах и Нинон не скрывали своих эмоций. Девушка, улыбаясь, отбивала ладонью ритм на спинке дивана. Телемах же в такт извивался всей верхней половиной тела, особенно головой – она у него крутилась взад-вперед, как на пружинках.

Биби же и вовсе бегала туда-сюда вприпрыжку, дирижировала верхними лапками, махая ими по воздуху, дергаясь как сумасшедшая. Трое музыкантов старались не смотреть на нее – воодушевление зверька выглядело столь комичным, что им пришлось бы по много раз начинать заново с той же ноты.

Под конец фрагмента оба слушателя принялись вовсю аплодировать, а Нинон выразила свой восторг еще и оглушительным свистом, что вызвало общий хохот. – А хочешь, Биби, я покажу тебе, что такое «забой на гитаре»? – предложил Саша.

Песчанка энергично закивала, даже не поняв, о чем речь. Последовала очень забавная пантомима, в которой Саша показал себя непревзойденным преподавателем, а Биби – весьма способной ученицей.

Вдруг дверь открылась, и в проеме показалось лицо Изабель Пим. Все замерли, и даже Биби постаралась выглядеть больше похожей на… животное.

– Я стучала, но вы не слышали, – смущенно произнесла Изабель.

Гомер в панике почувствовал, что бледнеет. Сейчас мама узнает Телемаха. То есть она подумает, что перед ней Жорж Финк, и все будет кончено.