«Из них отличные воины, но плохие советники, Бхарбаз», — грустно подумал Азайя. Он отбросил эмоцию, стыдясь своей слабости. Брат-по-когтю умер во имя Священной Спирали. Остальное не имело значения.

— Мы нужны еретикам живыми, — предположил он вслух. — Ослабленными, но живыми.

Это был единственный разумный вариант. Неужели враг насмехался над ними?

Затем мысли Азайи спутались: воля Спирального Отца излилась на него, направляя в сторону гор. Дорога к плетельщице варпа развернулась перед глазами, а развалины святилища вспыхнули, словно маяк, усиливая необходимость снова двигаться дальше, следовать…

«Наш враг не знает пути, — с неожиданной убежденностью осознал избранный коготь. Дрожа от усилия, он освободился от воли пророка. — Нет».

Хезракх зарычал и указал когтем в направлении пика.

— Мы идём, — хором произнесли два неофита — стрелка позади Азайи.

— Нет! — повторил избранный коготь, говоря в полный голос, чтобы противостоять псионической волне. — Враг пощадил нас, чтобы мы привели его к плетельщице варпа. — Голова Азайи начала раскалываться от боли, как только он стал возражать. — Они не знают пути.

Давление на череп уменьшилось. Избранный коготь ощутил, как пророк изучает эту вероятность.

— Буря укрывает их, словно плащ, — настаивал Азайя. — Прячет, но не ослепляет их. Нужно дождаться её окончания.

Хезракх глядел на него хищными, пустыми глазами, словно его разум находился где-то в другом месте. Избранный коготь знал, что сейчас у каждого создания в конвое подобное выражение лица. Такое же носил бы и Бхарбаз.

«Добровольные рабы!» — Промелькнула мысль, полная отвращения. Она была почти еретической. Затем волна одобрения захлестнула разум Азайи.

— Веди их, как считаешь нужным, избранный коготь, — выдохнул Спиральный Отец, когда она отступила.

Присутствие пророка исчезло, но Его благословение осталось.

«Так вот почему ты хотела, чтобы я сопровождал тебя, мама, — подумал Азайя. — Мы с тобой тоже служим Спирали, но не как рабы».

— Оставайтесь настороже, братья, — приказал он на командной частоте. — Продолжим путь, когда буря стихнет.

Успокоенный тем, что непосредственной опасности нет, избранный коготь взобрался в кабину, где лежала святая. Хезракх прикрыл её от взрыва собственным телом, но длинный осколок металла прошил насквозь его спину, приколов обоих к земле. Сам телохранитель освободился, но удалять обломок из раны Этельки было слишком опасно, к тому же их лекарь погиб в сражении. Зазубренный осколок торчал из её живота, будто застывшая молния, а броня вокруг него треснула и почернела. Казалось, что по керамиту расползается гангрена.

— Святая, — шепотом позвал Азайя, садясь рядом с ней. — Мама?

Глаза Этельки были широко открыты, но зрачки сузились до крохотных точек — такой её нашёл избранный коготь.

«Помоги мне, сынок».