Халли глубоко вздохнула. Как только автоматический огонь затих, она встала, оперлась локтями о валун, навела дуло оружия на границу леса и нажала спуск.

Опомнилась она, сидя на земле. Ягодицы болели от удара, но оружие она не выпустила. Здоровой рукой Боуман помог ей подняться.

– Прости. Был установлен автоматический огонь. – Он поставил переключатель на полуавтомат. – Теперь по одному на каждый спуск. На автомате слишком брыкается.

Отдача была сильнее, чем от дробовика двенадцатого калибра, которым она стреляла гусей в Чесапике, однако теперь, прижавшись к оружию и отставив назад ногу, Халли подготовилась. Поднялась, выпустила один за другим четыре снаряда с перерывами в полсекунды, посмотрела, как они разорвали воздух желтыми взрывами у границы леса, снова присела.

– Не стреляй из одной позиции дважды.

Боуман сидел, опершись спиной о валун, и придерживал левой рукой правую. Его речь слегка замедлилась, загорелое лицо начало бледнеть. На другом его боку, чуть выше пояса, Халли заметила кровь. Его ранили еще раз.

– Боуман…

– Не отвлекайся. Они уже засекли твою последнюю точку.

Халли отошла на десять футов влево, трижды выстрелила, вновь спряталась. Нарки скрывались в чаще, некоторые выскакивали из-за стволов деревьев, чтобы броситься в атаку, но в нерешительности вновь исчезали из виду.

– Боуман, что будем делать, когда кончатся боеприпасы?

– Еще четырнадцать патронов в «зиге». Но до этого не дойдет, нас заберут в Рейносу.

– Ты включил радиобуй?

– Да. Перед тем как побежать за тобой. У меня в кармане костюма был резервный.

– Как ты выбрался из пещеры?

Он странно на нее посмотрел.

– Расскажу позже. Та еще история.

Шквал огня со стороны нарков.

– Погоди. – Халли отошла на десять шагов влево, сделала четыре выстрела, опустилась и снова приблизилась к Боуману, встав на одно колено. – Они к чему-то готовятся.

– Что ты имеешь в виду?

– Разделились на две группы в лесу. Я их вижу.