Спарроухоук смерил грека ледяным взглядом.

— Будь добр, скажи мне, как вытирает свою задницу Поли? С севера на юг или с востока на запад? Если кому-то, кроме Поли, это и известно, то только тебе, пожалуй.

Кто-то из присутствующих в комнате прыснул, кто-то усердно закашлялся.

Грек-адвокат замер в неподвижности, так и не вынув из уха палец. Его ноздри гневно затрепетали. Затем он вымученно усмехнулся и покачал головой.

"Ничего, Птица![3] Подожди! Уже скоро! Пангалосу ничего не надо делать. Только чуть-чуть потерпеть и подождать. Это мы можем. А память у нас хорошая!.."

«Ослиные задницы! — в свою очередь подумал Спарроухоук, окидывая пронзительным взглядом помещение. — Все до единого ослиные задницы!»

Он поднялся со своего стула.

— Поль, прошу меня понять. Один неприятный инцидент, который я не смогу предотвратить или загасить в зародыше, и сгорят месяцы труда. Журналисты, которые пока еще, к сожалению, не находятся у нас на содержании, не пропустят «жареного», будь уверен. Если пронесется слух о том, что мы не в состоянии организовать нормальную охрану и безопасность... Больше в этом зале не будет подписано ни одного занюханного контракта, можешь в этом не сомневаться. А все потенциальные клиенты исчезнут быстрее, чем крайняя плоть у новорожденного жиденка!

Ливингстон Кворрелс ржал громче всех после этой шутки.

Поль Молиз слушал, откинувшись на спинку своего кресла.

— Первый вечер, Поль. Первый вечер покажет многое. Либо то, что этот зал будет жить и процветать. Либо то, что он завтра же загнется. Мне нужен каждый человек, который есть в моем распоряжении. Каждый. Я не могу отдать тебе профессионалов, которые заняты сейчас своей основной работой. Ну, разве что Робби. Если тебе так уж приспичило везти эти деньги сейчас, бери Робби. Если что, то он ото всех отобьется в одиночку. У него есть право ношения оружия, но деньги он сохранит и без пушки, ты его знаешь.

Молиз с шумом вздохнул. Он начал сдаваться.

— Основная проблема сейчас в «Золотом Горизонте», Тревор, это текучесть наличности. В настоящее время мне нужен каждый десятицентовик, на который мне удастся наложить лапу. Этот япошка Канаи очень помог бы, но я не могу с ним связаться. Он все еще хоронит задницу своего сына.

— Зятя.

— Один хрен! И даже если я спихну ему долю в десять процентов, мне все равно нужны будут большие деньги. Подсчитано, что ремонт мне обойдется вдвое дороже против той суммы, которая планировалась вначале. Вдвое дороже! Слушай, твой Робби мне по душе, но... всего один человек? А ведь бабки-то немалые. Это меня очень беспокоит. Двое, ладно, но один... Нет, это мне не нравится.

Спарроухоук понял, что одержал победу. Наконец!

— Хорошо, будет тебе и второй, если ты так настаиваешь. У меня как раз есть здесь сейчас один бездельник. Дориан Реймонд. Пришел сюда сегодня с клевой японской девчонкой. Ее зовут Мишель Асама. Одна из наших клиентов.

Присутствующие знали, о ком идет речь. И одобрительно загудели.

Глядя на эту реакцию, Спарроухоук нахмурился. Неужели ему одному бросается в глаза странность этой пары, странность самой возможности ее образования в природе. Дориан Реймонд и Мишель Асама? Это было бы смешно, если бы не было так странно и оттого подозрительно. Это была интеллигентная, образованная девушка. С высокой культурой. С очевидным даром предпринимателя. Увидеть такую девушку в обществе забулдыги Дориана Реймонда было очень и очень удивительно.

Спарроухоуку уже довелось несколько раз встречаться с Мишель Асамой. Их знакомство состоялось в ее офисе на Медисон Авеню, куда он пришел, чтобы лично проверить установленную его фирмой систему внутренней безопасности, новые сейфы и двери, а также чтобы представить ей своих ребят, которые отныне должны были служить охранниками и телохранителями в «Пантеон Даймондс». Потом англичанин еще пару-тройку раз встречал ее, когда она шла под руку с Дорианом Реймондом. Увидев это в первый раз, Спарроухоук не смог сдержать изумленного выражения лица.