Даг взглянул на фотографию.
— Позвони ей, умник. Пока она жива, чтобы быть тебе за это благодарной.
Саймон набрал номер отеля, где остановилась мать в Вашингтоне. После нескольких попыток прозвониться подсоединился дежурный администратор, чтобы сказать, что миссис Бендор не подходит к телефону и не хочет ли Саймон что-либо передать ей. Саймон оставил свое имя и повесил трубку. Алекс обычно ложилась спать рано, редко когда позже десяти. Саймон прошел на кухню, заварил себе немного травяного чая, слегка закусил ломтиками банана и йогуртом и сопроводил все это двумя таблетками калия и капсулой витамина Е. Задумался, не заглянуть ли к Молли, но, решив, что не стоит ее беспокоить, взял чашку с чаем и пошел в гостиную. Покончив с чаем и просмотрев большую часть программы «Найт лайн», он снова позвонил матери. Двенадцать двадцать пять, а она все еще не вернулась.
Он повесил трубку, поиграл с автоматическим поиском программ, переключавшим телевизор с одного канала на другой, и наконец остановился на ТБС из Атланты. Он увидел, как Метс засчитали себе еще один круг, добравшись до вершины девятки и вплотную приблизившись к Брейвам, потом он снова взял телефон и снова позвонил в Вашингтон.
Двенадцать пятьдесят пять. Никакого ответа из комнаты Алекс.
Ну что ж, можно было волноваться или не волноваться. Он попытался принять решение и остановился на том, единственном, что ему оставалось в данный момент.
Он набрал номер матери еще раз.
Глава 10
Приехав в Вашингтон как раз в нужное время, Алекс Бендор сумела встретиться с тем человеком, который поверил в то, что Руперт де Джонг все еще жив.
Сэр Майкл Кингдом Марвуд из Министерства иностранных дел Великобритании прибыл сюда с двухдневным визитом в поисках американской поддержки позиции его страны по вопросу о Гонконге. Срок договора об аренде Великобританией Гонконга истекал в 1997 году. После этого бывшая колония отходила к Китайской Народной Республике. Гонконг же давно был для нее курочкой, несущей золотые яйца. Он на одну треть обеспечивал Китай валютными ресурсами. Месяцами Марвуд и другие британские дипломаты осуществляли челночные миссии между Лондоном и Пекином, пытаясь как-то воспрепятствовать Китаю получить то, о чем он давно мечтал и к чему давно стремился: получить полную власть в этом уголке мира. Так или иначе они надеялись, что Великобритания не отдаст весь этот пирог до последнего кусочка.
Это было заданием не из легких, как говорил Марвуд Алекс. Китайцы, по словам Бэкона, обладали какой-то извращенной мудростью. Не то, чтобы они не выполняли данных обещаний. Марвуда убивало их мелочное следование каждой статье договора, их привязанность к каждой букве. Однако Англия могла прекрасненько сыграть и по-подлому, если в этом была необходимость. Что она и сделала. Результаты: затягивание переговоров и кризис доверия среди преуспевающих бизнесменов Гонконга. Гонконгский доллар упал еще на порядок, курс акций и цены на недвижимость полетели на торгах камнем вниз, а деньги поплыли из страны в рекордных количествах. До недавнего времени ежемесячно в банк Таиланда из Гонконга переводилось до 43 000 долларов, не больше. За один только сентябрь в него было переведено 17 миллионов долларов. А потом банк вообще перестал публиковать отчетные цифры.
За последним ужином в афганском ресторанчике на Пенсильвания-Авеню Марвуд говорил Алекс:
— Южные китайцы. Они, когда начинают стареть, покупают себе гроб и ставят его под кровать. Смысл, скажу тебе, в том, чтобы привыкать к мысли о смерти. Довольно часто они вытаскивают этот гроб. Ни больше ни меньше. Но гроб на виду не постоянно. Это значит, что никто не собирается умирать прямо сейчас. Но когда гроб выставлен на всеобщее обозрение, вся семья начинает свыкаться с мыслью, что близок час, когда его владелец или владелица испустят последний вздох. Такие же мысли и чувства у людей в Гонконге. Они уже готовятся.
Сэру Майклу Кингдому Марвуду было за шестьдесят. Высокий худощавый мужчина с тонким красивым лицом и прекрасными седыми волосами, разделенными посередине пробором. Он происходил из зажиточной семьи и мог вполне прекрасно жить и в Англии, несмотря на высокие налоги, высокий уровень инфляции и «шантаж», как он называл социализм. Он и его жена жили в поместье в Бакингемшире и имели квартиры в Лондоне, Майами и Гштааде. Одежда у него была от Дживса и Хокса, получавших заказы от герцога Веллингтонского и лорда Нельсона. Он собирал огнестрельное оружие ручной работы, предметы искусства семнадцатого века и сигары докастровского производства — все это хранилось в его собственном подвале на Дюк-стрит в Лондоне.
Алекс знала его уже почти сорок лет. Оба работали на разведку союзников во время войны и встречались как раз перед ее провалившейся операцией в Швейцарии. После войны Марвуд вел жизнь, уготованную ему его семьей, которая вела свою родословную от Элис Перрерз, любовницы короля Эдварда III в четырнадцатом веке. Марвуд с лукавым юмором отметил, что она была изрядной плутовкой. На смертном одре Эдварда она украла у него кольца, в буквальном смысле, сняв их с его пальцев, после этого она покинула двор и свет.
Отец Марвуда прочил его в дипломаты. Круг бывших однокашников в Оксбридже, к которому принадлежали и отец и сын, оберегал и направлял профессиональное восхождение Марвуда до тех пор, пока он, в конце концов, не достиг в Уайт-холле статуса «мандарина». Это было гарантией от любых политических неурядиц. Премьер-министры и парламент приходят и уходят, а «мандарины» остаются вечно. Они управляют гражданской службой в Англии, а гражданская служба в Англии ни на секунду не останавливается.
Марвуд, по мнению Алекс, скорее получал удовольствие, чем впадал в депрессию, от компромиссов, столь необходимых в дипломатии. Его бледно-голубые глаза за очками в роговой оправе того и гляди были готовы подмигнуть. Она всегда находила его очаровательным, хотя и слишком утонченным и благородным для окружающего его грубого и жестокого мира. Он познакомил ее с Шиа Бендором в Лондоне на вечере по случаю победы в Европе, предварительно описав его как «вполне обыкновенного человека, только могущего быть храбрее на минуту или две каждого из нас». Это замечание для Марвуда имело свой собственный смысл: в тот вечер, когда Алекс была захвачена де Джонгом, он был в Швейцарии у нее на связи. По дороге между Женевой и Нионом он и сам был схвачен СС и ранен в левую ногу. Ему удалось бежать, но ногу пришлось ампутировать до колена. Он не унывал и весело шагал по жизни и с деревянной ногой, часто шутя, называя себя «Марвудом Длинным Джоном, единственным пиратом с допуском к сверхсекретной работе».