– А что мы, не люди, по-вашему?
– Оставьте в покое наши могилы!
Щеки Антоси пылали, глаза были прозрачней и холоднее льда.
Айзенвальд дернул щекой. Он понимал, что пьян, но не мог остановиться:
– Чья бы мычала… корова… панна Антося.
– Корова… мычала, – давясь и хлопая ресницами, подсказал секретарь.
– Да, спасибо.
– А с чего вы… – она подтянула к груди, укрытой черным плюшем жакетки, и стиснула кулаки, – …взяли, что… что если он… если Алесь… лежал под крестом и могила разрыта, разве это значит, что он разрыл? Или… – она сухо засмеялась, – офицерам плохо преподают математику?
– Логику, – просопел Занецкий.
– Да кто "он"? – вскрикнул, забыв про обиду, нотариус. – Что вы несете, панна Антося?!
– Не останавливайте ее, – махнул рукой Айзенвальд. – Пусть говорит.
– А мне нечего сказать! – она сунула руку в рукав полушубка, как ни странно, попала с первого раза. Гордо вскинула голову: – Пойдемте, панове! Я должна.
Фонарь в руке Кугеля вздрагивал. Может, толстяка знобило от перехода с жары на холод. Может, тоже опьянел. Или просто боялся. Или все разом. Но красноватый свет рыскал по зале, нигде особенно не задерживаясь. Вот блеснул скользкий мрамор балконного ограждения. Мигнуло тусклое золотое шитье хоругви. Шевельнулись в нишах ржавые доспехи.
– Дайте сюда, – Айзенвальд вытер ладонью лоб, радуясь проснувшейся в порезе боли. – Панна Антонида, я прошу вас подтвердить при свидетелях… Мы сейчас его перевернем.
– Ох, не надо панне! – закатил глаза нотариус. – Я сам подтвержу. Я пана Лежневского…
Готовый посвятиться несчастной девушке, толстяк поставил фонарь, схватил покойника за плечи, громко чихнул от взлетевшей пыли и окаменел: из-под левой лопатки сверкнул скользким янтарем рукояти нож, вогнанный наискось, глубоко и безжалостно.
– Опустите на место. Как лежал. Хорошо, – произнес Айзенвальд, удовлетворившись результатом. – Пан Кугель! Промет
И веник, и свечи вместе с плошками их расставить они прихватили с собой, чтобы мало-мальски скрасить ожидающее в часовне запустение и как должно помолиться за покойных.
Антося спросила:
– Что вы собираетесь делать?