Я смеюсь.
– Я не намерена еще больше обременять вас. И так вам забот хватает. Нет, милый мой, все это исключительно ради вас. – «И ради меня», – про себя добавляю я.
При поддержке дядюшки Нормана мы возводим небольшой театр в Маленьких покоях, уделяя внимание каждой детали. Декорации рисует сам Перро, а костюмы придумывает Перроне, самый модный портной. Все здесь красиво и роскошно: в моем распоряжении казна целой страны.
Те, кто не принимает участия в постановке, делают вид, что шокированы самой идеей. Упорно ходят слухи, что король скоро даст мне отставку, поскольку, как они заявляют, монарх еще никогда не опускался так низко.
– Она предлагает играть актерам на одной сцене… я повторяю… на одной сцене с аристократами! Великосветские дамы будут скакать вместе с чумазыми актрисульками! Графы рядом с комедиантами!
Впервые за год я счастлива и не обращаю внимания на ворчание и перешептывания. Как же я соскучилась по игре на сцене! Какое же это наслаждение – окунуться в другой мир! Представить себя хоть на часок, на вечер другим человеком! Мы решаем, что нашей премьерой будет «Тартюф». Берни предлагает что-то менее спорное, но я настаиваю на своем; пьеса уже более не запрещена, и при правильной постановке она может оказаться очень занятной.
Я пробую на роли своих друзей, и тут меня ждут сюрпризы: у Франни прекрасная дикция, а крошечный ротик герцога Дюра выдает великолепные рулады. Герцог де Лавальер очень талантлив – он будет моим Тартюфом. Чтобы доставить удовольствие Луи, я даю его старому приятелю, маркизу де Мёз, небольшую роль, хотя у него писклявый голос и он напрочь лишен таланта. Сама я сыграю Дорину, служанку.
Больше всех расстроилась Диана, когда я отказалась дать эту роль ей, а за моей спиной говорит, что мне «медведь на ухо наступил». Я не знаю, какого медведя она имеет в виду, но уверена, что ничего лестного в этом выражении нет. Элизабет тоже оказалась ужасной актрисой, она двигается по сцене, как корова на льду, поэтому не будет принимать участия в спектакле. Я назначаю ее ответственной за угощение. Остальные роли я раздаю своим талантливым слугам и профессиональным актерам из Парижа.
Наконец настал день премьеры. Я выплываю на сцену в простом газовом платье, девственно-белом с синим поясом, и ощущаю на себе его взгляд. Он смотрит на меня в окружении избранной аудитории, куда входят мой брат Абель, которого наконец-то приняли при дворе, дядюшка Норман и Элизабет, маршал де Сакс и еще несколько близких друзей. Приглашения, как поговаривают, настолько редки, что двор опустел: неприглашенные отправились в Париж, сославшись на неотложные дела, которые они ни за что в мире не могут пропустить, а приглашенные – на премьеру «Тартюфа».
Де Лавальер в роли Тартюфа непревзойден, как и я в роли Дорины. Позже мы слышим, что маркиз де Гонто так сильно смеялся во время известной сцены за столом, что намочил свои новые зеленые бриджи.
После успеха пьесы Луи настаивает на том, чтобы я не снимала свой костюм и в постели, и страсть его возрастает четырехкратно. Когда уже брезжит рассвет, я полностью вымотана – и пьесой, и занятиями любовью, – но чрезвычайно довольна. Я нашла уникальный способ его развлечь, и будущее предстает передо мной чередой комедий и легких фарсов, может быть, время от времени трагедиями, где я буду главной героиней.
От Франсуазы, вдовствующей герцогини де Бранка
Дрезден, Саксония
20 января 1747 года
Милая моя!
Примите мои новогодние поздравления, мой сердечный друг. Здесь ужасно холодно из-за близости к морю, и руки мои обветрились безвозвратно. Если не считать длинного носа – вероятно, в детстве она часто чихала? – по-моему, наша новая дофина в сравнении с предыдущей более приемлема. К нам здесь присоединился Ришелье и заявил, что он бы с ней переспал, будь она актрисой. (Это уж слишком даже для него; надеюсь, что его слова не дойдут до короля.)
Мы с нетерпением ждем празднований, которые устроят в честь нашего возвращения. Хорошо, что не будет маскарада, хотя мы все знаем, что король очень любит балы. И не стоит расширять список приглашенных: не нужно приглашать парижскую буржуазию, пусть будет только маленький круг придворных. Кто угодно может проведать о дворцовых интригах, но жены парижских буржуа – совершенно иное дело. Я помню, как поначалу все отчаянно пытались узнать, кто Вы, помню все те слухи, которые ходили вокруг Вас!
В этом послании я должна предупредить Вас о графине де Форкалькье – о той самой, которую называют Восхитительной Матильдой, которая теперь замужем за моим кузеном. В последний раз, когда она была при дворе, ее чествовали, как будто она сама Дева Мария. Она еще ребенок с вызывающим раздражение смехом – послушать ее, так подумаешь, что ей двенадцать, а не двадцать два, – но она восхитительно свежа и красива. Я слышала, как Морпа пел ей дифирамбы, а ведь Вам известно, как король прислушивается к этому человеку. Дальше и говорить нечего.
Саксонцы довольно тучны во многих отношениях, но у их женщин красивый цвет лица. Я нашла великолепный крем из свиного жира и свинца и намерена загрузить им половину экипажа. И передайте Берни, что я и его не забыла: он получит свою долю.
Крепко обнимаю,