Стенвиль без приглашения садится, выбрав самое большое кресло. Что ж, не стану предлагать ему ни поесть, ни выпить, даже несмотря на то, что у меня есть коробочка очень вкусных пряных орехов от самого принца де Субиза. С тех пор как эти придворные, которые держат нос по ветру, начали обращать на меня внимание, они просто заваливают меня подарками. Даже герцог д’Эйен, один из самых преданных друзей маркизы, прислал мне отрез тончайшего серебристо-зеленого бархата, который прекрасно подойдет для подкладки зимнего жакета. Дверца нашей тайны приоткрылась, и больше невозможно скрывать правду; в любой день дверь распахнется, и тогда все узнают. Я улыбаюсь, представляя себе это широкое признание.

– Все, что с вами происходит, кузина, чрезвычайно меня заботит. Мы ведь одна семья, – отвечает он, лениво оглядывая салон.

Стенвиль настолько мелкая сошка, что ему даже не нашлось комнаты в замке и ему пришлось снимать комнату в городе, скорее всего, с нотариусом или еще каким-нибудь ужасным буржуа. Быть может, даже с родственником своей жены.

– Не стоит опасаться, от всего, что происходит со мной, наша семья только выиграет.

– Моя дорогая мадам, все же вынужден признать, что мне страшно.

Я меряю его недовольным взглядом:

– И кого вы боитесь, месье?

– Короля… король не всегда выполняет свои обещания. Его слово – слишком шаткое основание для того, чтобы строить далеко идущие планы. Я боюсь, что мы делим шкуру еще не убитого медведя, – отвечает Стенвиль, впервые с момента своего прихода глядя мне прямо в глаза. – Сладкое перед супом?

– Ничего подобного, – отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал властно. – Все продвигается очень гладко. – Почему в его присутствии я всегда чувствую себя как перед судом? Держу пари, что сама инквизиция не так страшна.

– Герцогиня…

– Кто?

– Герцогиня де Помп… не обращайте внимания. Маркиза. – Несмотря на новый титул, все продолжают называть ее маркизой. – Маркиза недавно удостоилась чести получить титул – совсем не похоже на поступок человека, который изменил старой привязанности.

– Утешительный приз, а не извинение, – резко отвечаю я словами Элизабет. – Король – для меня он сейчас просто Людовик – пообещал мне отослать маркизу. В последнем письме он поклялся, что выполнит свое обещание еще до рождественского поста, так что в новый год мы войдем уже вместе.

Лицо Стенвиля озаряется.

– Да, – продолжаю я. – Он пишет мне письма, исполненные слов любви и стихов.

– Но это же прекрасные новости, прекрасные новости, кузина, если эти письма существуют, как вы говорите.

– Разумеется, существуют! Неужели вы полагаете, что я не умею читать?

– Дорогая моя, высокомерие никому не позволительно, невзирая на то, сколько вам лет и какое положение вы занимаете.

Я раздраженно думаю: тогда садись на свою лошадь и скачи прочь! Его собственное высокомерие невыносимо, но я не могу сказать это вслух. Пока не могу. Вместо этого я произношу, пусть и сквозь зубы:

– Кажется, месье, вы мне не верите?