В 1588 году с приходом к власти Гази-Герай хана II (1588—1607/8) в Гёзлёве был открыт собственный монетный двор. Особый интерес представляют монеты одного типа выпуска 1588 г., в легенде которых обозначено слово ханлык=ханство. Это дало основание предполагать, что Гёзлёв короткое время исполнял роль столицы всего ханства[14]. Однако в дальнейшем хан собирался построить новую столицу выше порогов Днепра. Как сообщает в своем донесении 1593 г. московский посланник в Крыму Семен Безобразов, хан оставил эту мысль и собирается заняться устройством Козлова, куда и перенести свою столицу[15]. На протяжении последующих более чем пятидесяти лет Гёзлёв оставался резиденцией крымских ханов и двора, а также центром серебряной монетной чеканки ханства. Это был единственный портовый и защищенный стенами город Крымского ханства. Только лишь в 1644 г. Мухаммед-Герай IV вновь возвратил столицу и ханский монетный двор в Бахчисарай[16]. Гёзлёву не суждено было остаться столицей ханства, вполне возможно, из-за противодействия Блистательной Порты, под непосредственным контролем которой находился город.
В 1660 г. французский военный инженер Г.Л. де Боплан, находившийся с 1630 по 1647 гг. на службе в Речи Посполитой, записал в своем описании Украины: «Гёзлёве — это древний город на востоке, который принадлежит хану и может иметь 2 тыс. очагов; имеется порт»[17]. Таким образом, в этом произведении впервые были приведены статистические данные о городе.
В 1666—1667 годах Крым посетил знаменитый турецкий путешественник Эвлия Челеби, составивший подробное описании города Гёзлёва[18]. Рассказ османского дервиша можно в отдельных деталях дополнить информацией из сочинения Минаса Бжишкяна, предпринявшего в 20-е гг. XIX в. путешествие по колониям армянской диаспоры и подробно описавшего еще сохранившиеся в то время архитектурные памятники Евпатории[19].
«В крепости имеются со всех сторон 24 четырехугольные башни, высокие и крытые красной черепицей. В промежутках между башнями по 150 шагов. Считая таким образом, окружность крепости Гёзлёв составляет 3400 шагов. Это пятиугольная боевая крепость, благоустроенная и укрепленная, сложенная из по-шаддадовски отесанного камня. Стоит она на морском берегу, на плоском месте, со всех сторон от нее — море. Она расположена на мысе, подобном острову. Там имеется пять крепких, мощных, новых железных ворот»[20]. Стены имеют 40 аршинов в высоту (то есть 28,32 м) и 4 аршина в ширину (то есть 2,8 м); они венчаются геометрически выверенными зубцами и бойницами[21]. Однако, судя по рисункам И. Якубовского, выполненным в 1836 году и хранящимся в Институте рукописей Национальной библиотеки Украины[22], крепостная стена, верхняя часть которой к тому времени была слегка разрушена, имела высоту 4,25 сажени (9,07 м), а ее боевые площадки находились на высоте 2,4 сажени (5,12 м). Куртины отличает довольно большая высота парапета с оружейными бойницами — 2,2 сажени (4,64 м).
Искене-капу (Портовые, или ворота Пристани) выходили в сторону моря. У них располагался ханский эмир Ахмед-паша, который взимал со всех приходящих судов падишахский таможенный сбор. За этими воротами размещался невольничий рынок, где ежедневно продавалось несколько сотен человек. Портовые ворота довольно неплохо сохранились еще в 20-е гг. XIX в., когда их увидел армянский путешественник Минас Бжишкян. По его словам, эмблемой ворот являлась высеченная в камне внутри второй арки продолговатая человеческая голова[23]. С восточной стороны находились Одун базар-капуси (ворота деревянного базара), наименование которых свидетельствует само за себя. В 1957 г. они были снесены. Проезд ворот, шириной 10 м, перекрывался полуциркульным сводом, поддерживаемым пятью подпружными арками. Между последними с каждой стороны проезда находилось по три ниши, вероятно, служившими помещениями для караула. Над воротами возвышалась прямоугольная башня, нижняя часть которой видна на одном из архивных рисунков первой половины XIX столетия[24]. Сохранившаяся высота башни, по масштабному рисунку И. Якубовского, составляет 5 саженей (10,67 м)[25].
В северо-восточном углу крепости располагались Топрак-капу (Земляные ворота). В качестве эмблемы с их правой стороны был высечен гребень. Ат-капу (конные ворота) — столь небольшие, что в них не может проехать арба, а только могут пройти пешие и конные люди. Через них в город проходил водопровод, доставляющий воду из источников и водохранилища, расположенных в 4 часах езды от этих ворот. Вода очень хорошего качества, выкачивалась из глубокого колодца при помощи постоянно работающих лошадей[26]. Академик П.С. Паллас, посетивший Козлов в 1793 г., все эти сооружения застал в совершенно разрушенном виде[27].
Город получал прохладную воду и путем использования иранской системы водоснабжения — так называемых кяризов. Это подземные галереи высотой примерно в рост человека и шириной лишь в один метр. Тоннель каптировал глубоколежащие грунтовые воды. Воду доставали на поверхность с помощью устройства на определенном расстоянии друг от друга колодцев, на дне которых и устраивались водоотстойники[28]. По мнению Л.А. Моисеева, непосредственными исполнителями этих работ вполне могли быть проживающие в городе армяне, являвшиеся связующим звеном в традиции создавать кяризы между Крымом, Закавказьем и Ираном. К сожалению, наиболее важный для нас вопрос о времени их сооружения остается до сих пор открытым. Конечно, кяризы, скорее всего, могли появиться здесь в период расцвета Гёзлёва, то есть в XVI—XVII вв. Они были своеобразной резервной системой снабжения города водой в случае осады, когда неприятель мог перерезать идущий из-за города водопровод. Отдельные участки подземных галерей, как, например, ее северо-западная линия, выходили далеко за пределы крепостных стен Гёзлёва[29]. Все это делалось с целью увеличения площади сбора грунтовых вод.
И, наконец, пятые городские ворота — Ак-молла-капу (ворота белого моллы). Через них в город ввозили в больших повозках и бочках всю «воду жизни». Куртины имели ружейные бойницы, расположенные довольно часто: 25 амбразур на участок стены в 64 м[30].
В восточном углу крепости находилась четырехугольная в плане цитадель с башнями, окружность которой равнялась 300 шагам. Самая высокая круглая башня занимала восточный угол. Она получила наименование Хангли-Куле (кровавая башня) — в ней казнили осужденных на смерть. Все пушки смотрели в сторону порта, откуда могли появиться «чайки» запорожских казаков. Еще памятны были события 1589 г., когда черкасские казаки численностью в 800 человек с атаманом Кулагой ночью ворвались в город, ограбили лавки, отчасти перебили, отчасти взяли в плен жителей. Тут же в посаде произошел жестокий бой с калгой Фети-Гераем, в ходе которого атаман погиб, а тридцать казаков попали в плен. Особенно жестокому разорению город подвергся в сентябре 1665 г. при кошевом атамане всего низового запорожского войска Иване Сирко[31]. Гораздо менее удачным оказался набег казаков с атаманом Чалым на окрестности Гёзлёва в 1695 г., закончившийся полным провалом[32].
Гёзлёв представлял собой типично восточный город, площадью около 34 га, с хаотической иррегулярной застройкой. Его кварталы по своим очертаниям были с искривленными, разделенными узкими кривыми улицами с многочисленными тупиками. Высокие глухие заборы, за которыми протекала частная жизнь местных жителей, изредка встречающиеся окна на вторых этажах выходящих на улицу домов — вот неотъемлемые элементы городской застройки. Большое количество небольших площадей, от которых в разные стороны веером расходилось несколько улиц. Лишь в этих, более-менее открытых местах, можно было поднять голову к небу и по многочисленным минаретам мечетей сориентироваться в своем движении. Но это выручало лишь тех, кто хоть как-то был знаком с азиатским городом. Иностранец мог долгое время ходить по его улицам, постоянно расспрашивая прохожих о том, где он находится и куда ему дальше идти. То же происходит и в наши дни с многочисленными туристами в исторической части современной Евпатории.
В случае проникновения внутрь города вражеских отрядов они быстро дезориентировались и деморализовались, а значит, их легко могли уничтожить защитники. О планировке Гёзлёва мы можем судить по планам, выполненным военными топографами в конце XVIII века, сразу после присоединения полуострова к России. Приближающегося к городу путника в пригороде Гёзлёва встречало большое количество ветряных мельниц[33].
28 ноября — 1 декабря 1711 г. Козлов посетил известный французский путешественник Обри де ля Монтре, который оставил нам любопытное описание города: «После полуторадневного пребывания в Перекопе мы оттуда уехали 27 числа утром в Козлов, где Птолемей помещает свою Евпаторию, и мы туда прибыли 26. Козлев — это довольно большой город, густо населенный турками, татарами, греками, армянами, евреями, окруженный старыми стенами, которые разрушаются во многих местах. У турок здесь есть различные мечети, построенные их мягкого белого камня, который добывается, как говорят, из недр земли в окрестностях Бахчисарая: этот камень весьма схож по качеству с мальтийским. У греков здесь имеется только одна церковь, но она довольно велика для того количества их, которое здесь проживает. У армян тоже есть своя церковь, а у евреев — синагога. Порт или, скорее, рейд, малонадежный: суда находятся здесь во власти ветров, потому что он не прикрыт никакими возвышениями суши; кроме того, они вынуждены бросать якорь на приличном расстоянии от города, воды возле которого мелки и дно плохое. Я там видел 2 «чайки», которые некоторое время назад были выброшены на мелководье и разбиты сильным южным ветром. Эти суда привозят сюда, как и в другие порты Черного моря, рис, кофе, сушеные фиги, изюм, финики, фундук, сукно, циновки и т. д. Здесь они загружаются медом, сыром наподобие «тулон пеньера», довольно твердого и весьма соленого, который заворачивают в козью шкуру, рабами и пшеницей, которой полуостров не менее богат, чем во времена Митридата, царя Понтийского, которому полуостров платил ежегодную весьма внушительную дань теми же товарами. Он все еще заслуживает звания житницы Греции, как его называли ранее, подобно тому, как Сицилию называют житницей Рима. Зерно стоит не более 7—8 «пара» за киле, что составляет примерно 50 фунтов, когда меньше, когда больше, в зависимости от качества товара; это касается также тмина, ячменя, меда, воска и т. д. Татары, которые не занимаются земледелием сами, имеют рабов для возделывания земли» (перевод Н.Н. Хлебко и Н.Ш. Шульгиной)[34].
В Гёзлёве в середине XVII в. по сообщению Э. Челеби было 24 мечети, в том числе 12 султанских соборных, 5 бань, 11 ханов (гостиниц), из них 3 в виде крепостей с железными воротами, башнями и бойницами, 2 медресе, 3 текке дервишей, 7 источников свежей воды, 670 лавок. Порт мог принимать до тысячи судов. Кроме татарских, здесь были два цыганских и один армянский квартал.
16—21 июня 1736 г. Козлов заняли российские войска под командованием фельдмаршала Миниха. Еще при их приближении турецкий гарнизон погрузился на 30 судов и бежал в Константинополь, а все население города, за исключением 40 армянских купцов, оставило Гёзлёв; все предместье было обращено в пепел, а внутри города татары подожгли дома христианских купцов. При его взятии был смертельно ранен миргородский полковник Павло Данилович Апостол[35].
«Козлов окружен прочною, каменною стеною, — отмечал в своих записках адъютант главнокомандующего Манштейн, — снабженную большими башнями, ров очень широкий и высечен в скале. Гавань — хорошая и просторная, способная вместить до 200 судов. Это самый торговый город в Крыму; в нем до 2500 домов, большею частью каменных, и несколько красивых мечетей; есть и христианская церковь в предместье. Турки обыкновенно содержали в Козлове гарнизон в 3000 человек»[36].