Куртка со спины была сильно порвана, вся одежда под ней пропиталась кровью. Трапециевидную мышцу было плохо видно, нужно было снимать всю одежду, что на холоде не хотелось делать, но при прикосновении боль была жуткой. Этот алкаш с белой горячкой прокусил мышцу в нескольких местах, ещё и пожевать успел, так что рана должна быть ужасной. Кое-как остановив кровь, изведя всю автомобильную аптечку, чувствуя, что правая рука начинает неметь и скоро вообще перестанет нормально функционировать, Виталий вышел из машины и внимательно оглядел окрестности в поисках признаков, что всю эту сцену мог наблюдать кто-то посторонний. Таковых не обнаружилось, куда ни глянь - поля, покрытые снегом.

Аккуратно собрал гильзы, что получилось найти среди подтаявшего снега, одну, к сожалению, так и не удалось разыскать. Тщательно завернув труп в плёнку, которую Виталий всегда возил с собой, зафиксировал этот кокон липкой лентой (скотчем). Кое-как, постанывая от боли - правую руку невозможно было напрячь без болезненных ощущений - загрузил упакованный труп в багажник «Нивы». Далее прошёлся вокруг, чтобы убедиться, что ничего не выпало из карманов.

Следов пребывания его машины было полно, как и следов зимней обуви, что он оставил, плюс кровь на снегу, среди которой наверняка найдутся капли и его крови - «Штирлиц никогда не был так близок к провалу». Это нападение свихнувшегося тракториста и вынужденное убийство этого сумасшедшего, ставило под угрозу, дальнейшее существование Виталия: слишком много явных следов на месте убийства он оставил. Но делать было нечего. Кое-как засыпав кровь ближайшим снегом с помощью лопаты, что он возил с собой, убедившись, что её со стороны не видно, ну если, конечно, ногой в неё не вляпаться, для этого придётся пройтись по полю немного левее трактора. Поэтому была надежда, что туда никто не попрётся. Виталий сел в свой автомобиль и отправился обратно домой. В магазине в таком виде появляться было нельзя, тем более этого сумасшедшего алкаша, наверное, будут искать, а Виталий точно запомнится в таком внешнем виде местным жителям и продавцу. Необходимо было подумать о своём алиби, и замести следы по возможности тщательнее.

Прибыв домой, Виталий, шипя от боли, занёс труп в дом. Хорошо, что мужчина был лёгкий, и это не составило труда. Далее занялся сначала собой: скинул всю одежду, в том числе и обувь, в полиэтиленовый мешок, который завязал и убрал в сторону, чтобы в дальнейшем уничтожить - на этой одежде была кровь убитого им человека. С помощью двух зеркал посмотрел на свою рану на шее, переходящую на плечо со стороны спины. Укуса было два, оба рваные. Зубы прокусили кожу и проникли в мышцы. Обработав раны перекисью водорода, буквально промыв отверстия от зубов (кто знает, какая зараза была у этого алкаша на зубах), Виталий наложил чистые тампоны, которые приклеил с помощью простого скотча.

Выдвинув на середину кухни стол, который обычно стоял у окна, застелил пол и стол плёнкой. Закрыл дверь на засов, окно плотной шторкой, включил мощный фонарь, повесив его над столом, приступил к разделке трупа. Мясо у Виталия было полно, поэтому у этого дистрофика он решил отрезать только самое вкусное, остальное уничтожить обычным способом, который он использует всегда.

Вспоминая, как этот тщедушный мужичок толкнул его, да так, что Виталий перелетел через машину, рёбра до сих пор болели, он сделал первый надрез. Виталий слышал, что люди, тронувшиеся умом намного сильнее нормальных людей, но не думал, что настолько, больше считая это мифом, но вот сегодня убедился лично, и чуть не лишился жизни из-за этого дрыща. Ведь вцепись этот ненормальный в район шеи, где находятся вены и артерии, то лежать ему сейчас в поле остывающим.

- А ведь он меня, сука, ел, – поморщившись от боли в плече, озвучил свою мысль Виталий и тут же, спохватившись, подумал: «Я тоже ем людей. Но я-то не живьём их ем, а этот дебил вцепился в меня словно я сочный стейк. Да и как меня можно сравнивать с этим животным. Мой рацион — это жизненная необходимость, а у этого хоббита крыша поехала, это точно. Это можно было понять, только взглянув на лицо тракториста. Ужас, жуть просто, вот кто действительно маньяк и животное, это же сколько пить надо было, чтобы превратиться в подобное».

Достав последнюю бутылку водки, Виталий выпил стакан.

«Неее, я вот так не пью, я не алкаш, как этот, бутылка в день для моего организма - это норма. Тем более пью только хорошую водку, а не какой-то там суррогат, закусываю хорошо,» - продолжал думать Виталий, чувствуя, как от алкоголя, попавшего в кровь, закружилась голова.

Зашкворчала сковорода на печке, подсолнечное масло нагрелось, и Виталий положил в неё два куска мяса, отрезанные от сумасшедшего тракториста, удовлетворённо вдыхая запах зашипевшего на сковороде свежака.

Справившись с трупом намного быстрее, чем обычно, так как мужчина был мелковат, да и он не собирался тщательно и полностью того разделывать, отрезал лишь самые мясистые и вкусные части тела. Упаковал все куски мяса в вакуумные пакеты, из которых выкачал воздух с помощью специального насоса. Эти пакеты убрал в природный холодильник, что у него был в погребе. Там лежал лед, вырезанный из замершего озера рядом, который создавал в подполье минусовую температуру вплоть до июля месяца.

Мясо было готовым. Выложив кусок на большую тарелку, он его сначала порезал на мелкие кусочки, затем налил ещё стакан водки, опрокинув тот сразу залпом. Так пить он научился в армии, часто обмывали звёзды на погонах, а это предполагало выпить стакан водки сразу целиком. Поддев вилкой кусочек мяса, Виталий, закрыв глаза, положил его в рот, и принялся жевать.

Резко открыв глаза, и прищурившись, продолжая разжёвывать мясо, Виталий очень удивился, мясо было совершенно безвкусным. Он чувствовал вкус подсолнечного масла, соль, перец, структуру мяса, но вот вкус мяса отсутствовал полностью. Положив в рот ещё один поджаренный кусок, он убедился, что тракторист совершенно безвкусен, от слова абсолютно. Это озадачило Виталия, он уставился на тарелку с нарезанным мясом. Выглядело оно как обычное жареное мясо, но, приблизившись лицом к тарелке, он понял, что оно совершенно не пахнет, как должно пахнуть приготовленное на сковороде мясо.

Приблизившись к трупу, от которого мало, что осталось, Виталий понюхал кости, на которых остались остатки мяса. Опять он не почувствовал того ни с чем несравнимого и, естественно, незабываемого запаха человечины.

«Да, однако же. Неужели алкоголизм настолько сильно влияет на вкус мяса?» - подумал Виталий, но решил всё же проверить себя, может быть он после того, как его покусали, потерял обоняние.

Опять спустился в погреб, достал кусок мяса из старых запасов, одного из гастарбайтеров. Не размораживая, отрезал от него небольшой кусок и бросил на разогретую сковороду. Тонкий кусочек быстро растаял и принялся поджариваться. Запах от него сразу наполнил всю кухню, теперь Виталий не сомневался, что, попробовав этот кусочек, когда он будет готов, испытает вкус нежного, с молочным вкусом мяса. Так и получилось, выходит, что мясо тракториста-алкоголика действительно не имеет вкуса по странному стечению обстоятельств. Этот раскрывшийся факт очень удивил Виталия. Получается, алкоголиков или страдающих белой горячкой нельзя есть, странно.

Выпив бутылку водки, так и не притронувшись больше к безвкусному мясу, Виталий прибрался на кухне после разделки тракториста, после чего почувствовав себя ужасно уставшим, прилёг поспать. Проснулся он посреди ночи от дикого жара, понял, что серьёзно заболел, простыл или в рану попала зараза, и началось воспаление. Оглядев рану с помощью двух зеркал, не увидел ничего опасного. Рана немного покраснела, чуть-чуть припухла, но не выглядела так, что внутри началось нагноение. Всё равно, ещё раз обработав место укусов, наложив чистые тампоны, Виталий прилёг. Лекарств в доме не было, он никогда сильно не болел и не имел привычки закупаться в аптеке на всякий случай, предпочитая покупать лекарственный препарат непосредственно перед применением. Посреди ночи ехать за лекарствами было глупо, да и алкоголь ещё не выветрился, поэтому он попытался уснуть, ворочаясь на кровати и обливаясь потом.

На следующий день ему стало ещё хуже, он понял, что точно никуда не сможет поехать, тем более за окном поднялся ветер и пошёл дождь со снегом. С одной стороны, это было хорошо, вода скроет следы возле трактора и растворит кровь, оставшуюся на земле. В случае поиска тракториста, можно было надеяться, что на него не выйдут и не придётся врать. С другой - ему было совсем плохо, трясло так, что, казалось, он вот-вот отъедет в мир иной. Нужен был врач, причём срочно, но телефон не работал. Стало как никогда страшно, страшно за то, что ему некому помочь в этом богом забытом месте. Он вспомнил бабушку и маму, как они учили его молиться, он до сих пор помнил различные молитвы, которые вынужден был читать вслух перед сном в детстве. Несмотря на то, что всю свою взрослую жизнь он воспринимал веру в бога скептически, в этот раз страх поборол любые логические доводы. Виталий, лёжа на старом, ещё завезённом сюда его отцом диване, завернувшись во всё, что можно было найти, стал молиться горячо, искренне. «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя как на земле, так на небе. Хлеб наш насущный дай нам, как и вина испиться. Ведь вино есть кровь твоя, а плоть хлеб для каждого верующего. Ибо сказал ты «Кто ест плоть мою и пьёт кровь мою будет иметь царствие небесное» И оставь нам долги наши, как мы оставляем должникам нашим. Не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство сила и слава во веки. Аминь.»

Каждый раз, повторяя молитву, Виталий словно прозревал. Он действительно почувствовал себя гораздо лучше. Что-то божественное направляло его в нужном направлении. Поэтому он повторял молитву всё громче и громче. Мысль, словно гром с ясного неба, поразила его, он понял, как сделать так, чтобы не умереть сейчас, что делать потом, чтобы стать ближе к богу.

Словно дикий зверь, он грыз мороженное сырое мясо, чувствуя, как оттаявшая кровь стекает по его подбородку. Это было ни с чем несравнимое удовольствие, чувствовать, как оно тает во рту словно мороженное, только вкус у этого мороженного был вкусом человеческой печени.