Одарённый пламени стоял окружённый врагами, лишённый возможности сделать хотя бы шаг. Чудо что он вообще стоял. Силы воли ему было не занимать. За спиной двадцать лет упорных тренировок и тысячи сожженных, как врагов, так и просто мирных жителей и нон-комбатантов. Род Якуниних не любил оставлять свидетелей своего мародёрства. Офицер элитного отряда просто не мог позволить себе умереть здесь вот так.

Ещё оставался боевой мек. Брат огнемётчик, который всегда работал с ним в паре, так как гораздо легче «раздуть» чужое пламя, чем создать своё. К своему великому сожалению одарённый пламени не умел создавать своё пламя, хотя был профи в использовании уже имеющегося.

Он бросил взгляд через плечо, и зрачок расширился. Боевой мек летел на него, а за ним гналось пламя. Железная туша сбила офицера Якуниных и через несколько метров придавила его к плите.

Пламя не могло тронуть его. Он мог заставить обойти его даже струю из огнемёта. Но сейчас на него давило несколько сотен килограмм стали, и вся эта сталь вспыхнула, как только пламя догнало по дорожке из воспламеняющейся жидкости боевой костюм.

Сила постепенно покидала офицера. Он уже не мог сопротивляться давлению. На него навалилась слабость и дар отказался слушаться. Одарённый пламени истошно заорал. «Так вот что такое гореть заживо, как же больно». По иронии судьбы, его ждала такая же участь как и тысячу его жертв.

— Берите, раненных и уходим! — крикнул Всеволод. — Все кто мог ходить, поднимали своих товарищей. Несколько человек метались с огнетушителями, сбивая пламя с обгоревших союзников.

Нина помогла мне подняться. Огонь оставил меня без штанов, а взрыв опалил мою куртку и оставил без ресниц.

— Будь аккуратна, — покосился я на её штанину, которая была вся мокрая. — На тебе топливо.

— Оно на меня не попало, я была быстрее, — ответила Нина.

— А что у тебя штанина мокрая? — не подумав задал вопрос я.

— У тебя вообще штанов нет, — ответила она, угрюмо посмотрев на меня.

Мы оставляли позади зарево пожара. Лифтовая платформа шла вверх, а Нина задумчиво наблюдала, как внизу бушует пламя. Мы оставляли за спиной братскую могилу её рода. Среди всех этих погибших была наверняка и её мать, и дяди, и тёти, и различные кузены. Она провожала их всех взглядом, и я не хотел её отвлекать.

В другой части платформы сгрудились мои гвардейцы.

— Какие наши потери? — подошёл я к Всевлоду. — Много пострадавших?

— Пострадало много. Почти все, — кивнул он. — Этот ублюдок сжёг четырёх наших, — он указал на лежащие в сторонке обгоревшие тела, головы которых накрыли опалёнными форменными куртками.

Мы вышли во внутренний двор бывшей штаб квартиры Варгиных. Яркое солнце грело. Листья клёна, колыхал ветер, играя тенями на траве. Чуть дальше располагалась труба вентиляции из которой вырывался чёрный дым. Под землёй бушевало пламя.