— Я уверена, что все они спаслись, — сжала она кулаки, повернувшись к зданию. — Мы найдём отца, и там же будут выжившие. За то время, что я болела, он наверняка отстроил под штаб квартирой целый улей. Они все там. Отец, мать, дяди, тёти, мои кузены. Все там, живы, скрываются.

Мы с Всеволодом переглянулись. Я хотел бы ей сказать, что это так. Я даже готов был поверить, но в глазах своего помощника я прочитал, что такой исход невозможен. И это отрезвило меня. Но что мы могли сделать? Лучше — это дойти до тупика вместе с ней и молить бога, чтобы она не увидела, что-то такого, из-за чего придётся лечить уже не её тело, а душу. Я душу лечить не умел. Да и тело обычного человека не вылечил бы.

— Ты знаешь, где находится вход в это убежище? — аккуратно спросил я.

Она помотала головой.

— Я слышала о нём, но никогда там не была. Мы найдём его, я знаю это.

Всеволод тяжко вздохнул.

Как я и боялся найти место, где находился вход в убежище, не составило труда. Всё из-за того, что кровь, которую я увидел на камнях, никуда не делась. Кровавые подтёки, как реки к океану, шли к восточному крылу здания соединяясь, разрастаясь, становясь поистине огромными. Как будто кто-то собирал тела и тащил их в одно место.

Я шёл за Ниной весь в напряжении. Она также сильно напрягалась от увиденного, что-то подсказывало ей, что в конце этого пути хэппи энда не будет. Но она продолжала ступать вперёд.

— Справа! — выкрикнул Всеволод. И на нас вывалилось нечто. Огромная мешанина из плоти и механических частей попыталась преградить нам путь. Нечто имело три руки, одна из которых росла из спины. Нижняя челюсть была оторвана, и из горла висели жгуты проводов. Спина как будто сломана и выгнулась под необычным углом.

Плотным огнём, мои люди разнесли урода в клочья. Я даже не хотел прикасаться к нему. Ужасное создание и одному богу известно, что произошло бы, войди я в резонанс с его механическими частями.

Я с ещё большей опаской взглянул на Нину. Она тоже не притронулась к этому уродцу. И в её глазах я что-то увидел. Нечто промелькнуло там. Какая-то догадка, а может узнавание.

Она пошла дальше, а я задержался над телом. Как будто его слепили из плоти и автоматики, как будто в него пихали механизмы.

Центральная башня буквально переломилась у основания, и завалилась на западное крыло здания. Однако три этажа восточной стороны остались нетронутыми. Кровь собиралась в единую реку, по ступеням она стремилась в ниже и ниже, через парковку, где стояли побитые автомобили сотрудников, через трансформаторную, где развороченные трансформаторы тесла зияли пустыми внутренностями.

Наконец, мы вышли к огромным двустворчатым дверям.

— Это лифт, — сказала Нина, осматривая железные пластины. Я подошёл к правой стороне от этих врат и нажал на кнопку. Ничего не произошло.

— И как нам пройти?

— Пусть она нажмёт, — подал идею Всеволод.

Действительно, как только Нина коснулась кнопки, окошко над панелью распахнулось и из него появился маленький окуляр. Девушка наклонила к нему голову, механизм в мгновение просканировал её глаз и сразу спрятался. Ворота пришли в движение. Огромные створки отъехали вниз, обнажая платформу, на которой могло бы разместиться пара грузовиков.

Не так давно кровь здесь текла рекой, и теперь платформа приобрела бурый цвет за счёт уже подсохшего гемоглобина. На панели рядом расположились всего две кнопки. Одна из них подсвечивалась, а вторая оставалась тёмной. Я нажал на светящуюся, как только все разместились.

Платформа двигалась около тридцати минут. Она шла не строго вниз, а ехала по рельсам в шахту, примерно под углом в сорок пять градусов. И тут мне в нос ударил запах. Из нижней точки, куда мы спускались, дул ветер, и он чертовски смердел. Запах протухшего мяса… От этой вони спёрло дыхание, а в глазах заслезилось. Ещё через десять метров мы смогли расслышать, то, что ещё недавно казалось простым гулом ветра. Бесчисленное количество звуков доносились со дна шахты. Тут были и стоны, и странное бряцанье, и звук, как будто кто-то скребётся.