— Она необычный ребёнок, а ты бестолковая девка, которая и умеет разве что лобызаться с другими мужиками, а не думать о том, что делает. Как же я в тебе ошибался.
— Но…
Он не стал её слушать, просто вернулся обратно в палату, не желая даже видеть её. Он был ужасно зол, его выворачивало. Только что чуть не случилось самое страшное с его дочерью, с маленьким солнечным лучиком света в его жизни. Разумом он понимал, что перебарщивает с Линой, ведь она правда не знала. Но ведь могла же прийти и спросить, могла же… или вчера он слишком сильно нажестил. Роман прислонился к стене и слушал через тонкую преграду всхлипывания девушки.
Почему-то ним овладевало ярое желание её успокоить и обнять, несмотря на всю злость и обиду. Она ведь искренне раскаивалась, побежала за машиной совсем без теплой одежды. Наверное и тапочки домашние совсем промокли. Какая-то жалость накатила слабой волной на разум мужчины. Он услышал, как Диана что-то бормотала. Его мозг перестал работать. Девочка что-то говорила, говорила впервые за последние три года. Этого ведь не может быть.
Чернышевский подошёл ближе и услышал, как Диана тихо шепчет
— Ли…на где ты… где ты…
Сказать, что Роман опешил, ничего не сказать. Мужчина был повержен в шок и обездвижен, Девочка звала Ангелину, первые слова за такое долгое время, и они были адресованы Лине. Неужели всё-таки девушка искренне хотела помочь его дочери, и это имело успехи. Роман погладил малышку по головке и вышел за дверь, где всё также продолжала всхлипывать Лина.
— Она зовёт тебя, — прошептал Роман и заметил, как глаза девушки ожили, передавая неземную радость.
— Зовёт? — она тоже была в шоке, что малышка заговорила. Девушка дернулась с каким-то болезненным шипением и побежала в палату. Она взяла маленькую ручку девочки и начала целовать.
— Прости меня, прости солнышко…
Лина была непередаваемо счастлива. С девочкой всё хорошо, так она ещё и заговорила. Ангелина плакала и прижимала ручку малышки к своему лбу. Роман даже засмотрелся на это зрелище. Его зоркий взгляд зацепился за окровавленные джинсы с внутренней стороны бедра, и разбитые красные ножки, которые обморозились на снегу. Оно и немудрено, в одних тапочка на босую ногу, передвигаться по ледяному снегу в тридцатиградусный мороз. Сейчас его сердце сжалось в какую-то одну маленькую горошину. Ему действительно было жаль Лину. Несмотря на всю его жестокость и черствость ему реально хотелось защитить эту девушку и пожалеть, поглаживая по головке, примерно также, как и дочку, только это были немного иные чувства…
Глава 17
Лина прижималась к маленьким ручкам девочки и благодарила Бога, что с малышкой всё хорошо. Случись что-то серьёзное, она бы никогда себе этого не простила. Через время дыхание Дианы улучшилось, и девочка уснула. Лина смотрела на крохотную малютку и улыбалась. Она для неё стала очень дорога, поэтому девушка была готова отдать всё, лишь бы малышке стало легче.
Роман всё это время сидел в кресле и наблюдал за плачущей девушкой и успакавающейся дочерью. Сейчас ему явственно хотелось выяснить, почему Лина позволила Степану себя целовать. Да ещё и сбежала с ним куда-то, пока его не было. Чернышевский несмотря на то, что был ужасно рассержен и расстроен, свалился в сон. Он уснул прямо в больничном кресле, пока Ангелина шептала тихие убаюкивающие слова малышке.
Лина поправила одеяло, укрывая Диану, а затем взглянула на Романа. Сейчас он выглядел таким безмятежным, мышцы лица расслаблены, под глазами залегли темные круги от усталости. Его дыхание было ровным и спокойным. Лина чувствовала себя виноватой за случившееся. Девушка встала и почувствовала, как до неё стала доходить боль от окровавленных стоп и жгущее ощущение между ног.
Ангелина, еле передвигаясь, укрыла Романа пледом и двинулась из палаты, в надежде попросить хотя бы пластырь и таблетку обезболивающего. Она шаркала вымокшими тапочками по идеальному белому кафелю больницы. Дойдя до приемной, Лина подошла к маленькой худенькой медсестре, которая окинула её странным взглядом.
— Извините, можно мне бинт или пластырь и таблетку обезболивающего?
— Я не знаю… — растерялась девушка. — Просто это частная клиника, тут всё платно.
— Хорошо, — жалобно проскулила Лина. — Я поняла, простите. А хотя бы туалет подскажите где?
— По коридору направо, потом налево и ещё раз направо.