Взрыв в прачечной дался мне полной потерей сил, я впервые поняла, что на самом деле означает резерв для магов и что я, не задумываясь, использовала магическую силу для поддержания своего организма в вертикальном положении. Спасла ситуацию Янина. Она твёрдо взяла меня за руку и оттащила в какую-то комнату с крохотной и побитой, но чистой ванной и ветхой полутороспальной кроватью. Засунув меня в душ, она сходила за едой, а затем с силой уложила в кровать.

— Спи.

— Но там…

— Я сказала спи! Разбужу тебя, если будет что-то срочное.

Не разбудила. Проснулась я в сумерках. Испугавшись, что проспала остаток ночи и весь день, я с трудом поднялась с постели, отдала мысленный приказ Ованесу одеть меня в алый рабочий комбинезон, натянула фартук, которых, к счастью, у нас было в достатке и побрела в палаты. Ноги гудели со страшной силой, казалось, что вместо сна я танцевала канкан в неудобных туфлях, на пятки было больно встать, хотя я и была обута в мои шикарные удобные берцы.

В больнице стояла уже привычная суета, но теперь в ней чувствовалась упорядоченность. Люди наконец поняли свои места и задачи, бульон варился, простыни стирались и сушились, часть персонала спала, а остальные несли вахту. Раннее утро серело за окном, показывая свинцовые тучи и явное намерение хорошенько нас сегодня залить дождём. Только этого не хватало. И так сыро до ужаса. В палатах несмотря на все усилия пахнет древесной смолой и нечистотами. Стоит закрыть окна на день, и мы рехнёмся от тяжёлого запаха.

Люди устали. Это было видно в фигурах, выражениях лиц, ссутуленных плечах, красных от недосыпа глазах. Я призвала сумку, вынула гитару и села в самой большой палате прямо на полу. Людей нужно поддержать, большинство присутствующих здесь — маги, а значит меня поймут.

Начала я с самого простого, «Надежда — мой компас земной». В утренней тишине мой голос разносился по всему зданию, и я видела, как комната постепенно наполняется людьми, как лица становятся решительнее и твёрже. Все бессильно опускались на пол, и вскоре помещение было до отказа заполнено сидящими близко друг к другу людьми. А дальше я пела военные песни, только в них было достаточно решимости и воли к победе. «Нам нужна одна победа», «Где он этот день», «Время выбрало нас», «Тёмная ночь» — спела всё, что вспомнила. Пусть мы и не на войне, но боремся со смертью.

После импровизированного концерта всем стало легче, даже дышалось как-то проще. Люди быстро разошлись по своим делам, а я сделала себе пометку повторить выступление вечером. Кассиль подобрался ко мне со спины, но я даже не вздрогнула.

— Алина, солнечного утра, — мальчишка помялся и стих.

— Привет, Кас. Говори.

— Нам кроватей не хватит.

— Давай посчитаем?

Мы насчитали двадцать три свободные кровати, но парнишка был непреклонен.

— Не хватит. К вечеру будет много пациентов, — новое слово ему нравилось, и он всегда выговаривал его со смаком, словно пробуя на язык.

— Откуда знаешь? — мальчишка затравленно посмотрел на меня и покраснел.

— Знаю. Понятненько? — прошептал он так тихо, что я едва расслышала.

— Хорошо, я распоряжусь. Сколько ещё?

— Минимум пятьдесят, — Кассиль втянул голову в плечи, словно ожидая трёпки, но я лишь поцеловала его в щеку.

— Я распоряжусь. Что-то ещё?