Слоун смотрела укоризненно.

— О, Господи, Слоун! Ты вознесла своего Филлипса так высоко, что боишься рот раскрыть — вдруг что-нибудь оскорбит его милость. Он что, святой?.. Как подруга я просто волнуюсь за тебя, а как твой редактор обязана знать все, от чего зависит твоя писательская судьба.

— Спасибо, но со своими трудностями я справлюсь сама.

— Да, я вижу, как ты справляешься. Потому и беспокоюсь.

Слоун вернула вырезки Адриене и встала.

— Только теперь, Адриена, я поняла, что там, во Франции, провела самую прекрасную неделю своей жизни. Да — потому что была в Довилле с Джорданом Филлипсом. Мне с ним было легко и весело: замечательный он человек, и блестящий спортсмен, и необыкновенный мужчина. Он помог мне ощутить себя женщиной, и это было прекрасно, как никогда раньше.

— И после всего ты прогнала его? — изумилась Адриена.

Слоун удрученно кивнула.

— Адриена, я реалистка и понимаю, что наши отношения не могут иметь продолжения. И я сама прекратила их, пока не увязла с головой.

— И с каких это пор ты записалась в ясновидящие?

— Ну зачем ты меня мучаешь? Джордан так молод… — В голосе Слоун звучало отчаяние.

— На сколько он моложе тебя?

— На пять лет.

— Ох, ох! Ты, между прочим, выглядишь намного моложе своих лет. На добрый десяток!

— Спасибо, это я и хотела услышать.

— Не притворяйся, что это тебе не важно.

— Поздно, и теперь уже не имеет значения. — Слоун старалась говорить спокойно. — Все кончено, речь идет о прошлом. И он, и я… мы оба это знаем.

— Но ведь ты не хочешь жить только прошлым?

— Нет, конечно, хотя… о, черт, я не знаю, Адриена. Мне трудно сказать, чего я хочу от человека, с которым была знакома всего несколько недель.

— А чего хочет он?