– Такой джентльмен.

– Ты даже не представляешь.

– Это, – я откинулась на спинку кресла, борясь с желанием придушить его, – правда.

«Вот что случается, когда испытываешь некоторую симпатию к дьяволу, – с горечью подумала я. – Он тащит тебя в ад, и ты сгораешь дотла».

Осенью мамы невест по всей Америке собирались купить платья с нечеткими силуэтами и зловещими, резкими линиями. Мои эскизы не соответствовали моему привычному чистому, романтическому стилю.

После обеда с Чейзом и Кэти я испытывала такую ярость, что порвала три листа, пытаясь сделать набросок. И сидела перед размытой формой женского тела – на нем еще не было ни штриха одежды, – когда мой телефон завибрировал от входящего сообщения.

Чейз: Держу пари, ты все еще думаешь о том поцелуе.

Мэдди: Я хлебнула отбеливатель, как только вернулась в офис. Немного помогло.

Мэдди: Что, черт возьми, ты творишь?

Чейз: Играю в любящего жениха.

Мэдди: Мы закончили с играми. У нас была договоренность, и я свою часть выполнила.

Мэдди: Ты устроил мне засаду. Знал, что я там буду. Зачем ты это сделал?

Чейз: Решил, что история нашей помолвки нуждается в подкреплении, раз уж ты пошла и публично обнялась с парнем в трико.

Чейз: Очень крепко.

Чейз: Словно парочки в кино.

Мэдди: Я сказала, что он друг!

Чейз: И все же это случилось.

Чейз: (Это ведь случилось, правда?)

Мэдди: Да. На прошлой неделе из-за стресса я напекла лишнего печенья и решила принести немного ему.

Чейз: Что за человек целуется со своим парнем в детской клинике?