Словно опомнившись, мама поспешила обратно в гостиную за аптечкой, которую привезла для отца (потому что таскать ее с собой повсюду теперь было в порядке вещей). Она представляла собой большую черную коробку со всевозможными кислородными масками и множеством оранжевых бутылочек с таблетками.
– Возьми трубку, возьми трубку, возьми чертову трубку, – бормотал я, прижимая телефон к уху, продолжая расхаживать по спальне Джулиана, в которой никогда не хотел находиться. Грант взял трубку после второго звонка. Я отрывисто пересказал события.
– Передай, пожалуйста, трубку Ронану, – сказал Грант с раздражающим спокойствием. Моему четырехлетнему «Я» захотелось бросить ему песок в глаза.
Мама передала мне аптечку. Я расстегнул молнию. Кэти прислонила отца спиной к изголовью кровати, тонкая пелена пота покрывала ее лоб. Я поспешил помочь ей, зажав телефон между ухом и плечом.
– Просто скажи мне, что делать.
– Чейз, я не могу.
– Я твой лучший друг, – прошипел я сквозь стиснутые зубы, понимая, как по-детски это звучит.
– Можешь быть хоть Папой Римским, мне все равно. Тебе нужно передать трубку отцу. Он единственный человек, с кем я могу обсуждать его лекарства, если только не получу его устное разрешение.
Мы оба знали, что отец не позволит мне обсуждать его здоровье, пока он еще в состоянии принимать решения самостоятельно. Он слишком горд. С неохотой я протянул телефон отцу. Его дрожащие пальцы обхватили устройство. Он начал рыться в аптечке у себя на коленях, хмыкая в телефон. Ранитидин, пролонгированный морфин, диклофенак, метилпреднизолон. Хосписная медицина, предназначенная для того, чтобы ему стало легче, но не лучше.
Кэти галопом помчалась в ванную комнату, и я услышал, как ее вырвало. Для нее это слишком. Реальность потери отца.
Ронан Блэк принял несколько таблеток, запил их водой и ответил на различные вопросы, которые задавал ему Грант. Не думаю, что это стандартная процедура для врача, у которого сегодня выходной, сидеть и слушать медленное дыхание пациента в течение двадцати минут, но он это сделал. Папа включил громкую связь, и Кэти вернулась в комнату.
– Эй, мистер Блэк, помните, как мы с Чейзом смотрели «Сияние», когда устроили ночевку, и я обмочил штаны, а вы помогли мне привести себя в порядок? Спорим, вы никогда не думали, что все так обернется, а? – Грант засмеялся. Отец тоже.
Я молча благодарил Вселенную за то, что она подарила мне лучшего друга-врача, а не придурковатого брокера с Уолл-стрит, с которым я учился в школе.
– Как я мог забыть? – отец усмехнулся. – Ты прошел долгий путь.
– Ну, несколько лет это точно заняло. – Я услышал, как Грант усмехнулся.
Папа повесил трубку и вернул мне телефон, его строгий отцовский голос заставил меня вздрогнуть.
– Грант скоро заглянет ко мне домой, дабы убедиться, что с моей головой все в порядке. Он хороший друг. Удостоверься, что не потеряешь ни его, ни Мэдисон. Они мне нравятся.
– Правда? – я приподнял бровь. – Ты только что потерял сознание, но хочешь поговорить об этом? О моем друге и девушке?
– Невесте, – поправил Джулиан с тенью улыбки.
Верно. Мне пора запечатлеть это на запястье, чтобы не забывать. Джулиан – искусный шахматист. Но еще он предсказуемый игрок, и его любимый метод заключался в захвате пешек перед решающим ударом.