— Но зачем?! — я-Взрослый был буквально ошарашен заявлением мага, одновременно чувствуя, что вот-вот упущу нечто важное. Жизненно важное!

— Придет время, и ты поймешь, Идущий! — голос Золотарева стал гулким, по площади покатилось странное тройное эхо.

И в этот миг город накрыла тень. Над зданиями проступила из воздуха апокалиптическая фигура человекоподобного колосса. За несколько мгновений она уплотнилась до полной черноты, и тогда в центре головы ее открылся кошмарный ромбический глаз с вертикальным огненным зрачком. И это инфернальное око уставилось на нас, казавшихся по сравнению с чудовищем никчемными мурашами.

— По-моему, нам вежливо намекают, что мы здесь слишком задержались, — громким шепотом произнес я-Взрослый, медленно отступая назад, на ту же улицу, по которой пришли сюда.

— Это не страж, — уверенно заявила самсара Ксении, внимательно разглядывая колосса.

— Это посланник Мары — смотрителя астрала! — Золотарев по-прежнему говорил гулким, раскатистым голосом. — Уходите! Вам с ним не сладить.

— Но мы же не пересекли черты? — удивилась девушка. — Это зона перехода, она не контролируется Марой?..

— Значит изменились граничные условия. — Маг широко развел руки и в каждой у него появилось по сияющему голубому шару. — Уходите быстрее, пока он не увидел вас!

Мы втроем поспешно отступили в глубь улицы, и последним, что увидел я-Взрослый, были две беззвучные ленты ослепительного бело-голубого пламени протянувшиеся из рук Золотарева навстречу аспидно-черной фигуре посланника.

Обратный путь в физическую реальность показался мне — и Ребенку и Взрослому — одним бесконечно длинным шагом. Улица превратилась в туннель с мутно-серыми стенами, извивавшимися словно живые и все время менявшими направление. Но самсара Ксении уверенно скользила впереди, казалось, не замечая изменений вокруг. И обе мои проекции старались не отстать от чудесной проводницы. Лишь однажды я-Ребенок не утерпел и оглянулся назад, ожидая увидеть жуткого преследователя, но… не увидел ничего! Позади не было ни улицы, ни странных домов, никого.

— Не смотри назад, — крикнула самсара Ксении, — потеряешься в слоях собственной памяти! Ищи выход!

Я снова стал приглядываться к мельканию теней на призрачных стенах туннеля и наконец увидел. Обыкновенная дверь, обитая потертым дерматином, с отполированной тысячами прикосновений латунной ручкой. Я-Взрослый взялся за нее и потянул на себя, но дверь подалась удивительно легко, и мы оказались в ставшем уже родным и привычным светящемся лабиринте — моей памяти…

Когда я открыл глаза, то первое, что увидел, была улыбающаяся зареванная мордашка Ксении, сидящей рядом со мной. Сам я лежал навзничь на том же огромном ложе, застеленном шелковистой шкурой неизвестного зверя, и все тело мое представляло по ощущениям сплошной кисель — ни костей, ни мышц, ни внутренностей я, как ни старался, определить не мог. Хотя занимался физиологической гимнастикой крийя-йоги много лет подряд.

— Почему ты плачешь? — спросил я и не узнал собственного голоса: таким слабым и безжизненным он оказался.

— Котов, сволочь ты такая! Живой… — прошептала в ответ моя спасительница, схватила меня за плечи и принялась истово тормошить, повторяя как заклинание: — Живой, живой, живой…

— Ксюша, — с трудом выдавил я, борясь с приступом тошноты, — что произошло? Я даже пошевелиться не могу.

Меньшикова словно очнулась от моих слов, отпустила меня, глубоко вздохнула и сказала:

— Ты сегодня прошел Хинаяну, Котов, малый путь личностного освобождения! И достиг состояния Шуньяты[7]. А это уровень Воина — Шакти, либо Свами — Просветленного. Это… это немыслимо для обычного человека!

— Значит, я необычный.

— Не умничай! Ты же мог погибнуть, — Ксения снова превратилась в решительную и независимую амазонку, какой я ее знал и какой она мне нравилась еще больше. — Такой перерасход Кундалини даже я бы не выдержала.