Надя не дышала и не меняла выражение лица. Если бы это была старая лента Хичкока, в ней бы сейчас сменялись крупные планы с их лицами и напряжение нарастало под тревожное крещендо. Потом Вики вытащила бы пистолет – или нож, раз это орудие убийства – и стала бы требовать ответов. Кто ты? Я знаю, что ты не Фиби, потому что в последний раз я видела ее насаженной на это лезвие!

Передняя дверь открылась, и через несколько секунд вошел третий и младший Нейпир в пропитанном потом беговом костюме и наушниках, копавшийся в пачке писем.

– Привет, Джейк, – сказала Вики. – Я уже стала сомневаться, что ты покажешься к ужину.

Когда он поднял глаза и увидел, в первую очередь, Надю, несколько конвертов и листовок выпало из его рук, а глаза остекленели от ужаса. Казалось, мальчик-любовник не готов оказаться в свете софитов. Но внимание Нади привлекло и кое-что помимо его реакции. Красные царапины покрывали его милое лицо, как и руки, и шею, будто он бежал через кусты ежевики или сцепился с женщиной, борющейся за свою жизнь. Завтра на нем могли проявиться еще несколько синяков. Все галочки в сознании Нади были проставлены. Зазвучала сирена, с потолка посыпались шарики и конфетти. Леди и джентльмены, похоже, у нас есть убийца!

Вики быстро вскочила, чтобы поднять упавшую почту.

– Боже, Джейк, какой ты невоспитанный. Это просто соседи. В чем дело?

Джейк вытащил свои наушники и откашлялся.

– Всем привет. Простите. Не знал, что здесь кто-то есть. Просто испугался. – Он несколько секунд переминался с ноги на ногу, как ребенок, которому нужно в туалет. – Пойду в душ.

– Это точно. Иди мойся. – Вики посмотрела, как он удаляется по коридору, и покачала головой в сторону Нади. – Ничего не понимаю с этим ребенком.

– Все с ним нормально, – пробормотал Рон, склонившись над швами.

Она посмотрела на Фиби.

– Он что-то скрывает. Я чувствую. Я спросила, начал ли он собираться в университет. Вот-вот начнется первый семестр. Он что-то проворчал в ответ и пожал плечами. Этот ребенок, который еще весной ни о чем, кроме Стэнфорда, говорить не мог, теперь как будто… – Она развела руками. – Слился.

– Вик, – зарычал Рон. Этот тон предварял большинство их ссор, и Надя почувствовала, как зашевелились волосы у нее на руках.

– Прости, но я вправе поделиться переживаниями насчет сына со своей подругой. – С каждым разом Вики делала все больший акцент на том, что Фиби – «ее» подруга. – С тобой и Джейком у меня все как будто только отнимают. Душевное спокойствие, мешок кухонной утвари, надежду на чертову нормальную жизнь.

Она посмотрела на своего мужа и стиснула зубы. Это казалось беззвучным вызовом. Наде это так сильно напомнило, как ее мать провоцировала Джима, что она почти чувствовала себя подростком, беспомощно наблюдающим, как двое взрослых, которые лучше знают, что делать, накручивают друг друга во взаимной ярости и в конце концов требуют, чтобы она встала на чью-то сторону.

Рон сильно покраснел, но он удивительным образом до сих пор сдерживал ситуацию. В тишине Надя подумала о тех старых записях с испытаний ядерной бомбы – насколько зловеще безмятежным выглядело все прямо перед вспышкой света и появлением грибовидного облака. Вики глубоко вздохнула, взяла себя в руки и повернулась обратно к ней.

– Прости. Такой день. – Она судорожно засмеялась. – Или такой месяц. Или год. Кого я обманываю? Вся моя гребаная жизнь.

– Все будет хорошо, – уверила ее Надя, не зная, сделала ли бы так и Фиби. В любом случае, не было похоже, что Вики особо поверила ей.

– Я всё, – сказал Рон, и на мгновение Надя подумала, что он говорит о своей собственной способности дальше сдерживать гнев. Но, когда он отрезал шов и начал перевязывать руку Уайатта, она поняла, что речь о его небольшой операции. Он явно нервничал и иногда ронял бинт, но, перерезав и зафиксировав его, он протер лоб и заключил:

– Теперь как новенькая.