– Как знаешь. А что в Индиане?
– Это может подождать до того, как мы выедем.
Они потратили несколько минут на то, чтобы оттащить тяжелый сверток в гараж, где Надя увидела нечто, чего не замечала за все недели шпионажа, в основном потому, что это сторона гаража никогда не видна с улицы.
– Черт возьми, что это?
Уайатт ничего не сказал, пока они не завернули тело в одеяла и не заперли его в багажнике «Ауди».
– Это один из самых редких «Феррари», которые существуют на свете, и его запихнули в пыльный гараж. Это почти смешно, если подумать.
– Твой?
– Боже мой, нет. Да и не Фиби в общем-то. Его прислал сюда ее отец незадолго до своей смерти.
Надя вытаращилась на красного зверя, а потом повернулась к Уайатту.
– Почему ты не ездишь на нем? В смысле, если он здесь, ты тоже можешь насладиться им.
Он покачал головой.
– Это не такая машина, на которой кто-то просто ездит. Одна из таких недавно ушла с аукциона больше чем за четыре миллиона долларов. О ней лучше думать как об экзотической скульптуре на колесах.
Она присвистнула и провела рукой по заднему крылу. На этот момент это была самая дорогая вещь, до которой она когда-либо дотрагивалась.
– Казалось бы, такое расточительство прятать его здесь вот так.
– О да. Фиби ненавидит… ненавидела нарочитую демонстрацию богатства. Пойми правильно, ей нравилось быть при деньгах, и она не спускала их зря, но ее отец всегда был вульгарным ублюдком, и к тому же злобным. Фиби всегда думала, что он оставил ей эту машину как насмешку, чтобы посмотреть, перевесит ли лояльность к нему ее отвращение. Он был известен такими пассивно-агрессивными действиями.
– Что за козел.
– Я говорил ей, что идеальной местью будет избавиться от этой штуки самым кошмарным способом. Отдай его первому идиоту на улице, запусти туда малышню, вручи им мороженое и маркеры. Я знаю, что в глубине души она была согласна, но она не могла собраться с духом и сделать это.
Чем больше Надя смотрела на машину, тем большую неприязнь к ней испытывала.
– Черт, я бы подожгла ее.
Уайатт оценивающе посмотрел на нее.