Айяз за компьютером, старший Эль-Хоир и Воронцов рядом наблюдают. Охрана обступила меня, словно я буянить стану или кидаться с кулаками на кого-то… Айтишник возле двери возится с маленьким пк. А я одна в шоке.
— Готово, — все поворачивают голову к Семенову.
Мустафа подходит к нему. Прикладывает палец к панели на двери. Слышится писк, и я понимаю, что больше не являюсь хозяйкой этого кабинета.
— Я тоже нашел все что нужно, — стальным голосом произносит Айяз, даже не смотря на меня.
И весь мой мир, который еще с утра напоминал калейдоскоп, становится черным и белым.
— Ася Андреевна, вы временно отстраняетесь от работы на неопределенный срок. Проверка будет закончена через три дня, и мы сообщим вам о результатах. Сдайте пропуск, ключи и соберите свои вещи. Вас проводят к выходу, — озвучивает мой приговор Мустафа и все выходят из кабинета, кроме охраны.
Глава 14
— Хорошо, — говорю в пустоту.
Я не знаю, как зачитывают приговор осужденному. Но думаю, что именно так, как сейчас слышала свой я.
Холодный отчужденный голос и такой же взгляд. Ведь я была уверена, что мне поверили тогда, в ресторане. Но вот понять поведение моего мужчины, хотя я уже не уверена в том, что он еще мой, я не могла.
Я хотела найти в его взгляде мягкость, какой-то намек, что это все неправда. Что хотя бы он мне верит, но этого не произошло.
Слезы застилали глаза, но пролиться им я не дала.
Равнодушно собрала свои вещи, мне то чужого не надо, и вышла.
Охранники шли за мной будто я преступник. Подчиненные осуждающе выглядывали со своих мест и это добивало меня с каждым новым взглядом. Хотелось провалиться сквозь землю от стыда.
Мне было не только стыдно, но и обидно, что я ухожу отсюда при подобных обстоятельствах. Обвиненная в том, чего не делала. Униженная.
Тормозим возле лифта и когда он останавливается на нашем этаже из него вылетает Света, и сразу же бросается ко мне.
— Ася в чем дело? Все этажи гудят о том, что тебя увольняют. Даже уборщицы обсуждают это.
— Свет, давай мы созвонимся с тобой вечером, — если начну говорить сейчас, не выдержу.
Охрана прокашливается, придерживая лифт.
— Так значит все правда?