Что значит сегодня волейбол для россиян? Возьму на себя смелость утверждать: ничего особенного. Когда-то, в пору блистательных спортивных побед, наши волейболисты были кумирами для миллионов болельщиков, в настоящее же время ряды «фанатов» поредели катастрофически. Нет побед, нет признания. Правда, отдельные всплески бывают: на Олимпийских играх в Пекине российская сборная добралась аж до полуфинала, где уступила будущим чемпионам — американцам. После этой игры вдова великого волейбольного тренера Вячеслава Алексеевича Платонова с досадой высказалась в адрес спортивных чиновников:

— Пусть все помнят, что сделал для страны Платонов, и как именно он это сделал. Некоторые думают: взять золото на мировых чемпионатах — это как в булочную за хлебом сходить…

Про булочную, конечно, сказано под горячую руку. Однако во всем остальном — чистая правда. С уходом Платонова закончились наши безоговорочные волейбольные победы. Закончилась целая эпоха в отдельно взятом виде спорта, которую вполне можно назвать «платоновской». Одно только перечисление достижений и побед Платонова, его званий и титулов, займет несколько страниц убористого текста. Назовем лишь некоторые.

Несколько лет Вячеслав Алексеевич возглавлял сборную СССР, которая под его руководством становилась шестикратным чемпионом Европы, победителем Олимпийских Игр 1980 года, двукратным чемпионом мира, трехкратным обладателем Кубка мира, и т. д., и т. п. Начиная с 1967 года, с небольшими перерывами и до самой смерти Платонов являлся и главным тренером ленинградской команды «Автомобилист». Его неоднократно признавали лучшим тренером мира (1981, 1991 гг.) и лучшим тренером Европы (1986, 1990 гг.), а в 2001 году вместе с японским тренером Я. Мацудайрой он был назван лучшим тренером XX века в мужском волейболе.

Это лишь верхняя часть «айсберга», видимая. Многое здесь не указано и не перечислено и не потому, что автор этих строк скуп на похвалы. Простое перечисление мало что говорит о человеке, о его характере, особенностях, привычках, наконец, о его неповторимом душевном складе.

Время неумолимо. Совсем недавно я разговаривал с этим великим человеком, лучшим в мире волейбольным тренером, смеялся над его остроумными шутками, пожимал ему руку, пять лет назад он ушел от нас, осиротив родных, друзей и поклонников.

Я всю жизнь проработал в строительстве, на своем веку видел много руководителей, и поэтому говорю с уверенностью — Вячеслав Алексеевич был выдающимся учителем, психологом и мудрецом. Этим качествам не учат в институте, с ними рождаются. Я удивлялся, откуда у него столько сил, интеллектуальных, физических и нравственных? Ведь такой груз, который он на себя взвалил и успешно нес до самого конца жизни, под силу очень немногим.

Мало кто сделал столько хорошего для Петербурга, как он. Сейчас это видится особенно отчетливо на фоне наших спортивных неудач.

Чем больше турниров и матчей на высшем уровне отделяют нас от громких побед сборной СССР и ленинградского «Автомобилиста», тем выше цена побед тренера Вячеслава Платонова.

В этих записках я хочу рассказать о человеке, которым восхищаюсь, которого считаю великим и не только за игру команды, тренером которой он был. Это не артист, не певец, им Господь дал талант. Это не их заслуга и жаль, что они об этом часто забывают. Это не миллионер, превративший свою жизнь в клепание денег, часто по головам и жизням взбираясь на долларовый Олимп. Это тот, кто добивался всего сам. В муках, в неистовстве, рассчитывая только на себя. Этот человек пример для меня, как можно и нужно жить, чем надо обладать, что говорить, что делать, как вести себя. Пока я жив, для меня он — великий человек.

Когда мне тяжело в жизни, в работе, я вспоминаю его. Примеряю, что бы он сделал, что сказал в таком случае, который теперь у меня. Поверьте, помогает, успокаивает и настраивает на решение вопроса, отступает отчаяние, паника.

Я знаю, что каждый человек стремится к тому, чтобы хоть как-то вырасти в своей жизни и стать «большим», «великим». Дети стремятся вырасти, чтобы стать взрослыми, а взрослые стараются вырасти в своём положении и занять важное место в обществе, стать «большими людьми»; подчинённый старается вырасти перед начальством; парень стремится вырасти в глазах своей возлюбленной — и так до бесконечности… Это происходит потому, что «больших» и «великих» чтят, им многое разрешается и прощается, чего нельзя сказать про «маленьких» и «обычных». Вспомним, к примеру, как во дворе уважают «крутых пацанов», как на работе ценят «крутых» специалистов, как учебники и энциклопедии пестрят именами и биографиями великих личностей прошлого и настоящего. Титанов и гигантов человечества всегда славят и помнят. А всех нас очень сильно привлекает масштаб чьей-то личности, её харизма, так как мы сами стремимся обладать всем этим и тем, что величие нам может дать попутно. И потому с великими людьми каждому хочется быть если не на равных, то хотя бы рядом. Однако нам неизвестно, сколько труда они потратили, чтобы стать великими, сколько рубцов на сердце и шрамов на теле оставил этот путь.

Так проходит вся наша жизнь. Это одно, самое сильное, но не всегда очевидное для неискушенного взгляда стремление человеческого сердца, — стремление быть великим и значимым как в своих глазах, так и в глазах окружающих, — сопровождает каждое мгновение человеческой жизни. Однако насколько одинаково и равносильно оно присутствует в нас, настолько же различно и индивидуально оно проявляется в жизни каждого. Кто-то очарован величием обладателей несметных богатств и сам стремится к последним, кто-то восхищён смелостью и благородством воинов и правителей и пытается этому подражать, кто-то без ума от чьего-то гения учёности и жаждет проявить его сам, кто-то завидует чьему-то мастерству и надеется, что когда-нибудь и его назовут «мастер — золотые руки», а кто-то, слушая и читая о великих мира сего, мечтает, как и они, стать создателем шедевров искусства и т. д. Существует, таким образом, масса вещей, способностей, качеств, ситуаций и вариантов поведения (часто диаметрально противоположных друг другу), из-за которых мы называем людей — великими.

К чему так длинно я это сказал. Стремятся стать великими многие, и слава богу, но становятся единицы. При этом в сегодняшней жизни, когда модно устанавливать различные рекорды и записывать их в книгу Гиннеса, важно отличать слово «великий» от слова «необычный», «странный». В любом обществе всегда были, есть и будут «обычные» люди со своим бытом, способностями и качествами, составляющие основную массу общества, и есть те, кто выделяется среди них. Выделяется тем же самым — своим бытом, способностями и качествами. Кто-то выделяется из общей массы, вставив силиконовые имплантаты, кто-то написал гениальную оперу, кто-то не опьянел с двух бутылок, а кто-то лег грудью на амбразуру. Превосходить и быть непохожим — это совершенно разные вещи. Превосходят всегда по вертикали.

Великих не выбирают большинством голосов, они выделяются своими качествами, которые не доступны для других. Великого могут назвать великим лишь другие, кто это может оценить, увидеть, испытать сам. Оценить инженера может инженер, врача — врач, тренера — тренер. Поэтому определить кто велик могут другие личности, порой также великие, но никак не толпа.

Платонов через все это прошел и назван великим. Однако его не только хвалили, но и ругали, и весьма крепко. Однажды это сделал Борис Ельцин. «Мы потеряли народный волейбол», — сказал президент России. Ну сказал, он же ведь «фанат». В конце концов, он и сам в молодости играл в волейбол. Его голос был чуть погромче остальных, правда, слышали его многие и так как надо.

…С волейболом, как игрой, я познакомился очень рано, даже не в молодости, а в детские годы.

В любое свободное время молодежь в деревне Погодаевой находила себе развлечение. Летом в выходные дни большая поляна перед деревней со стороны речки Тушамы была ареной игр в лапту и городки. Там же по вечерам разводили большой костер и радостные и счастливые носились вокруг него, похожие на дикарей из книг Стивенсона и Купера. Мы, пацаны, всегда были рядом, вольно или невольно перехватывая приемы мастерства, учась всему, как хорошему, так и запретному. В лапту мы — десятилетние — играли равноправными партнерами с мужской и женской половинами деревни, в беге и ловле мяча превосходя их. При формировании команды это обстоятельство всегда учитывалось, ну, а если при этом была победа, то счастью не было предела. Сейчас такое состояние связывают с выделением адреналина, тогда про него не знали, ну, по крайней мере мы. Уверен, у нас его было столько, что в теперешние времена хватило бы ни на одну команду.

С игрой в футбол было похуже. Очень редко играли в него на поляне. Причин тому было много. Поляна не была уж такой ровной площадкой, да и край ее у крутого берега реки, как назло, притягивал мяч, а самое главное, нужно было найти двадцать два человека с почти равными способностями. Вот в Нижне-Илимске, большом селе, что расположилось по другую сторону Илима, точно повторяя изгибы реки на несколько километров, другое дело: и стадион был с размеченным стандартным полем, да и ребят пруд пруди.

Самой любимой игрой в деревне был волейбол. Как только таял снег и исчезали вешние воды, солнце начинало пригревать, первая зелень появлялась из земли, проклевывались листочки тополя, осины, дикой смородины и зацветала черемуха, окружая всю деревню белым цветом, словно невесты вышли погулять перед свадьбой, каждый вечер парни и девчата играли в эту игру. Играли допоздна, забывая про все на свете, главное, про время, пролетавшее молниеносно. Только голоса матерей останавливали праздник — пора домой, завтра рано вставать.