— Я собираюсь, — сказала она. Леви смотрел на меня с удивлением, я показал ему большой палец.

— Все в порядке, — сказал я. — Затаимся на некоторое время.

Я вернул свой телефон Леви и повернулся к остальным. Они смотрели на меня так же удивленно. Все, кроме Лии. Эли сказал:

— В смысле?

— В том самом. Не думаю, что Леви полезно оставаться поблизости от отца. А в Дуате легче всего затеряться.

Вирсавия задумчиво кивнула, Саул пожал плечами, поморщившись от боли в руке, Рафаэль отвел взгляд, и я понял, что не только им грустно и тревожно.

— Я не врал, когда говорил, что так люблю вас, чуваки. Хотя мне было сложно признать, что в мире еще остались люди, достойные этого непростого чувства.

Я обнял Эли.

— Чувак, мы будем видеться, а если хочешь, то бросай своих стариков и приезжай к брату в Дуат. Все равно твоя карьера уже успешнее. Ты смелый, прекрасный и преданный друг. Калеву очень повезло, а ты не сделал ничего неправильного. Ты остался классным другом даже после его смерти. Это по-своему круто и очень готично. Тебе не за что себя винить, так что вдохни поглубже и найди себе психотерапевта, который скажет то же самое, но за бабло. Все будет хорошо, Эли, и однажды это пройдет. Тогда ты поймешь, что Калеву действительно с тобой повезло, а тебе с ним — нет.

Я отстранился, разглядывая его, глаза у Эли были печальные, но он улыбался. Я постарался запомнить его черты, белизну улыбки, это благодарно-недоуменное выражение на его лице. Дети очень быстро взрослеют, когда мы встретимся в следующий раз, он станет заметно старше.

Затем я обнял Вирсавию. Надо сказать, отстраняться мне не хотелось.

— Когда я буду владеть всеми мыслимыми и немыслимыми богатствами, велю моим маленьким слугам изменить слово «героиня» во всех словарях на твое прекрасное имя, солнышко. Спасибо. Ты спасла меня даже более буквально, чем все остальные. Ты классная, и ты умеешь бороться. У тебя все будет зашибись, покажешь сиськи?

Она мне врезала. Я прижал руку к щеке, подмигнул ей.

— Спасибо, солнышко. Это унижение останется со мной надолго.

У нее были такие сияющие глаза, и стало совершенно неважно, что множество прядей выбилось из ее вечной, дурацкой прически. Она была совершеннейшей девушкой из всех.

Саула я обнял крепче, чем остальных, мне хотелось перед ним извиниться.

— Чувак, на самом деле шутки про приют — отстой. Но и приют — отстой, этого не отнять. Классно, что мы подружились. В смысле даже бесценно. Я хочу, чтобы это длилось долго, как мой секс с мамкой Леви, которую я вытащил из неудачного брака.

Саул криво улыбнулся. Я продемонстрировал ему руку со сведенными в вулканском жесте пальцами.

— Живи долго и процветай.

Саул ответил мне тем же жестом, а не таким, какого я ожидал. Я сказал: