Выражение его лица было вполне искренним, и Катон одновременно испытал облегчение от того, что его лично обвинение минует, и устыдился этого, сочувствуя командиру когорты, которого, очевидно, ожидало суровое наказание. С карьерой Максимия было покончено, и ему еще повезет, если он отделается разжалованием в рядовые легионеры. Но и в этом случае ему придется нелегко: все его накопления как командира будут урезаны, он сможет рассчитывать лишь на солдатскую пенсию, да и служить ему в новом качестве будет очень непросто. Он был суровым командиром, и все те, кто терпел от него наказания и затаил обиду, захотят жестоко посчитаться с ним теперь, когда он сравняется с ними в положении.
– Мне очень жаль, что я довел вас до такого положения, – продолжил Максимий. – Вы хорошие командиры, и под началом у вас хорошие солдаты. Вы заслужили лучшее.
Повисло тягостное молчание. Наконец Феликс подался вперед и пожал командиру когорты руку.
– Для нас было честью служить под твоим началом, командир.
– Спасибо, дружище. Я знал, что могу рассчитывать на твою верность. Надеюсь, и на верность всех остальных, а?
Центурионы в один голос выразили согласие, все, кроме Макрона, стоявшего с напряженным лицом и не издавшего ни звука. Однако если Максимий и заметил это, то не подал виду. Он пожал всем центурионам руки и пожелал им спокойной ночи, не преминув напомнить:
– Не забудьте, я буду говорить от вашего имени.
Перед рассветом трубы заиграли подъем, и по всему походному лагерю начали подниматься солдаты, разминая затекшие мышцы. Раненые морщились от боли, вздрагивая при каждом движении. Катон, заснувший всего пару часов назад, сигнала не слышал и продолжал спать, а его подчиненные не будили командира, отчасти по доброте душевной, но в основном потому, что, пока он спит, никто по крайней мере не цепляется к ним с приказами. Поэтому уже после рассвета его обнаружил спящим, с открытым ртом и закинутыми за темноволосую, курчавую голову руками, Макрон. Старший друг бесцеремонно перевернул его, толкнув сапогом в бок.
– Ну-ка просыпайся, приятель. Живее, а то солнышко тебе глаза выжжет.
Катон застонал, потягиваясь и щурясь на ясное небо, потом его взгляд скользнул по седеющей шевелюре друга, и он с виноватым видом приподнялся и сел.
– Дерьмо…
– Ты как, совсем проснулся? – тихо спросил Макрон, озираясь по сторонам.
Катон кивнул, расправляя плечи.
– А что?
– Много чего. Прошел слух, что командующий приказал провести расследование по поводу вчерашнего провала.
– Расследование?
– Тссс! Не так громко. Ходят слухи о том, что они хотят взвалить на кого-нибудь всю вину и устроить показательное наказание.
Катон воззрился на друга.
– Где ты все это слышал?
– Мне рассказал один из писцов легата. А он узнал от кого-то из штаба командующего.