Демонстративно сел, выказывая свое недовольство. Но меня растопил аромат, который доносился, от только испеченных блинов.
– Бабуля! – Подумал я. – Наверно уже убежала по магазинам, предварительно, с самого утра, пожарив блинчики.
– Куда хватаешь? – Строго сказала мама, увидев, как я обжигаю пальцы. – Быстро умываться. Что за лентяй?
– Как обычно! – подумал я. – Что за жизнь? Делай то, делай это. Когда я уже вырасту? Смогу есть блины в кровати, не вставая, всю свою счастливую жизнь.
Я пополз в ванную, в прямом смысле этого слова.
– Как я буду есть блины, – думал я, перемещаясь в ванную комнату, – не вставая с кровати, когда без бабушки их не будет. Ведь в моих планах взрослой и самостоятельной жизни нет места постоянным просьбам. Нет распоряжений от мамы и бабушки. А с ними это невозможно. А нет их, нет и блинов. Эх. Замкнутый круг!
Я умылся. Если это можно назвать умыванием. Так, покривлялся у зеркала, воображая зубную щетку микрофоном. И вернулся в кухню.
– Умылся? – Спросила мама.
– Да, – ответил я, вкладывая все актерское мастерство в свой ответ.
– Ну конечно, – сердито посмотрела на меня мама, – губы аж коркой покрылись со вчерашнего вечера. Наверно, и капля воды на них не попала.
– Ну, мам! – Искривил я голос с лицом. – Честно, умылся.
– Как хочешь! – Отвернулась от меня мама. – Выпадут все зубы, тогда будешь знать. Ешь давай, только осторожно. Горячее!
Как всегда, я просидел за столом пол дня. То ли мечтал, а может быть, я просто не хотел доедать последний и холодный блин. Если бы я знал, что это непомерное счастье, вот так просто сидеть, не делая ничего. И именно тогда, когда тебя ждут какие-нибудь, непонятно для чего, дела. Я бы навсегда закрепил за собой эту привычку. И пронес бы ее через время, в свою взрослую жизнь. Во всем есть свои хитрости. Тянуть кота за хвост, оттягивая дедлайн, это же так прекрасно. Но во взрослой жизни все по-иному, другие сроки, и наказание за их несоблюдение. Хотя, если разобраться, то все однотипно, лишь листья осыпаются, и вновь набухают почки.
Поэтому я утратил свои навыки мирного созерцания. И как только слышал строгий голос мамы, тут же пытался исправиться. Забывая о том, что всегда можно договориться. Стоит только улыбнуться, и объяснить, что последний блин – это сила. И я, просто-напросто, обязан его съесть.
– Хватит здесь сидеть! – Сказала мама, словно следила за мной из-за угла. – Иди прибери комнату.
– Зачем нужно это делать, – думал я, – если вечером все равно начну строительство нового города лего. Сейчас же его придется сломать, убираясь в комнате. Каждый день одно и то же.
Я впился в одеяло жирными руками, чтобы заправить кровать.
– Упс. – Прозвучало во мне.
Но было уже поздно. Пришлось полностью вытереть руки об одеяло, потерев им о сухие места, дабы потерять улики с места преступления.
И я начал свое разрушение. Я наблюдал за своими действиями, и это напоминало мне цивилизации, которые бесследно исчезли с лица земли. Я любил всякие истории, которые мне рассказывали родные. Но истории про затерянные и исчезнувшие миры, я любил больше всего.