— Что случилось?! — она даже испугалась — так исказилось его лицо.

— Ничего… сейчас, — прошипел Ришар, — сейчас пройдет…

Ах, вот оно что — он забыл про свое ребро!

— Сядьте лучше — вы же еле стоите на ногах!

— Мы можем пойти еще дальше и лечь. — Лоб его все еще был наморщен от боли, но глаза весело блеснули.

— Ришар, вы неисправимы! — она не хотела — и все же рассмеялась.

— Надеюсь!

Даже в этом состоянии он явно был не прочь пофлиртовать, но Клодин хотелось успеть сделать то, ради чего она пришла сюда. Неизвестно, сколько времени отпустит ей Зияд, прежде чем войдет в каюту и махнет автоматом: «Пошли!».

— Я вам принесла аспирин и тайленол. И вы не против, если я вас осмотрю… и перевяжу, если надо, — кивнула она на нижнюю полку сервировочного столика, где громоздились бинты, вата и лейкопластырь.

— Мужчине всегда приятно, когда его касаются ласковые женские ручки! — с энтузиазмом воскликнул Ришар.

Сесть ему пришлось на кровать — каюта, которая служила ему камерой, была обставлена куда скуднее пассажирской: две кровати, стол с кофеваркой, стул и тумба с телевизором; ни бара, ни кресел, ни трюмо с удобной табуреточкой. Стул же с высокой спинкой не давал возможности подобраться к спине, на которую пришлась изрядная доля ударов.

Рубашку Ришар снял с трудом. Точнее, снимала ее с него Клодин — сам он при попытке раздеться картинно заохал и застонал. Сколько здесь было правды, а сколько желания, чтобы его пообслуживали «ласковые женские ручки», она не знала и не стала выяснять — даже если толика притворства и присутствовала, избит парень все равно был сильно.

Зрелище, открывшееся под рубашкой, выглядело удручающе — выражение «живого места нет» тут вполне подходило. Синяки, расцветкой от зеленоватых до почти черных, расплывались по всему торсу, кое-где сливаясь друг с другом и перемежаясь кровоподтеками.

— Если хотите, я могу вас намазать обезболивающей мазью, — неуверенно предложила Клодин. Кое-какой печальный опыт у нее был, конечно — и с велосипеда не раз падала, и колени расшибала — но иметь дело с так сильно избитым человеком ей еще не приходилось.

— Я даже на укол согласен, но если я ни разу не заплачу — вы потом должны будете меня поцеловать! — Рука его тем временем легла на ее колено, легонько поглаживая, медленно поползла вверх.

— Нет, уколов я вам делать не стану, — рассмеялась она. — Так что на поцелуй не надейтесь! И уберите руки!

— А отвлечься чем-то, пока вы мне больно делаете?! — Он жалобно взглянул на нее снизу вверх.

Не так уж она ему и больно делала — мазала осторожно, кончиками пальцев; когда влезла на кровать, чтобы добраться до спины, Ришар не преминул заметать:

— Вот видите — сама судьба сводит нас в одной постели!

Эти попытки флирта уже не раздражали Клодин своей неуместностью — наоборот, возникало невольное уважение к парню, способному, даже кривясь от боли, не терять бодрости духа. Здесь они были схожи с Томми — тот бы наверняка сейчас тоже шутил и подбадривал ее.