В это утро Клодин намеревалась проиграть обе партии — надо же порадовать старика! — но сделать это она хотела так, чтобы у него осталось ощущение трудной победы над сильным противником. Разыгранный ею дебют — «вариант дракона» предоставлял для этого массу возможностей.

Она уже протянула руку к доске, готовая сделать очередной ход, краем глаза увидела, как напрягся в ожидании Абу-л-хаир — и отдернула ее, услышав позади быстрые шаги.

Через секунду рядом с шейхом возник человек в маске; сказал что-то, судя по тону, неприязненное. Шейх коротко огрызнулся, но человек в маске перебил его — это заставило Абу-л-хаира поднять голову и, насупившись, взглянуть в черные дыры, прорезанные в белом пластике.

Клодин съежилась, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Было ужасно унизительно слушать неразборчивые гортанные фразы и пытаться понять, о чем они говорят. По интонациям можно было догадаться, что человек в маске упрекал в чем-то шейха, тот сначала отругивался, потом сам перешел в наступление и высказал террористу какие-то претензии.

Голос его поднялся до визгливого крещендо, человек в маске глухо и невнятно отвечал. Среди потока незнакомых слов несколько раз промелькнуло «Зияд» — возможно, главарю не нравилось, что одного из его подручных использовали в качестве официанта.

Клодин сидела опустив голову и тупо глядя на его ботинки — на этот раз не коричневые, а черные, под цвет балахона, и размером поменьше…

Меньше размером?! Она еле удержалась, чтобы не вскинуть голову и не взглянуть на мужчину в маске.

У человека могут быть разные ботинки — но не разные ноги! Он не может косить сначала ботинки десятого размера, а потом вдруг напялить восьмой!

Спор закончился так же внезапно, как начался; террорист развернулся и стремительно вышел.

Клодин осторожно спросила:

— Какие-то неприятности?

— Нет, — небрежным жестом отмахнулся Абу-л-хаир. — Мелочи, которые не должны вас тревожить. Ну что — продолжим?

Несмотря на слова шейха, ей быстро стало ясно, что самому ему этот разговор пустяком не показался. Он то и дело хмурился, и мысли его, судя по паре откровенных «зевков», блуждали где-то далеко от шахматной доски.

Проиграть в такой ситуации Клодин не рискнула — он мог заметить ее «поддавки» и смертельно обидеться.

Получив мат, шейх вздохнул.

— На этот раз, поскольку вы не выспались, я не предлагаю вторую партию. — Утешающе улыбнулся. — Вечером сыграем.

Она поняла это как вежливую попытку ее спровадить и задерживаться не стала — тем более что ей тоже хотелось кое-что обдумать.