Вильяра дала ему немного воды, потом присела рядом и запела. Стала гладить, водить рукам вдоль тела. Тело ответило на эту ворожбу, обычно приятнейшую, таким фейрверком ощущений… Нав сдержал вопль, только зубами скрипнул — колдунья испуганно оборвала песнь.

Он отдышался и попросил:

— Вильяра, пожалуйста, продолжай. Я вытерплю. Поверь, лучше ощущать твои чары так, чем совсем не чувствовать никакого колдовства.

Вильяра снова запела, немного сменив тональность. Стало легче. Он терпел, довольно долго. Главное, не закрывать глаза и не проваливаться туда, где Руга рвёт его на куски пыточными крючьями… Да нет никакого Руги! Скорее всего, не было никогда. Ромигино воображение слепило образ из черт знакомых навов, включая того, кого привык видеть в зеркале…

— Вильяра, пожалуйста, дай мне твоё зеркальце.

— Не дам. Незачем. Смотри мне в глаза, там правильное отражение. И думать забудь, что ты в чём-то виноват перед своей стихией. Не наказывай себя за то, что выжил в Светлейшем круге. Выжил — живи.

Кажется, эта ведьма с Голкья слишком много понимает про него, нава Ромигу! Недопустимо много. Но она права… Была бы права, кабы асурский ублюдок ни ожидал с нетерпением, когда Ромига выздоровеет… Однако и сдохнуть, не попытавшись разобраться с врагом, будет не по навски! Ромига старательно выговаривает.

— Я живу. Я стараюсь. Я жив и буду жить… Дай отдохнуть.

— Отдохни, Нимрин. А мне пора к Зачарованному Камню. Рыньи пока приглядит за тобой.

Вильяра и второй мудрый уходят, Рыньи присаживается на край лежанки и пытается напоить Ромигу бульоном. К горлу тут же подкатывает тошнота.

— Нет, Рыньи, пока не могу. Дай ещё немного воды, и хватит.

— Нимрин, скажи… Мудрые говорят, я нырнул в твой сон. Там было много похожих на тебя Иули. И другие чужаки: солнечные — аж смотреть больно. Они все так свирепо дрались друг с другом, — мальчишка поморщился и потёр грудь: ровно там, где его пронзил клинок Чиртанги.

— Не дрались — сражались, — поправил Ромига.

— А какая разница?

— Разница, как между шнырьком и наиматёрейшим зверем, какого ты сможешь себе вообразить. Ты, Рыньи, подсмотрел самую беспощадную войну обитаемой вселенной.

— Нимрин, а ты сражался там?

— Нет. Это было очень давно, я тогда ещё не родился. Мне тоже дали подсмотреть, и меня затянуло.

— Кто — дал?

— Я не знаю, Рыньи. Говоришь, ты видел в моём сне солнечных чужаков. У вас ничего не сказывают о таких?