Значит, говоришь, наблюдатели вернутся ближе к вечеру?
Так точно! обнадёживаю командира.
Что ж, подождём... Время, пока терпит! произносит Гринченко, поворачивается и собирается уходить.
Товарищ капитан, разрешите вопрос! обращаюсь к командиру.
Валяй, попробуй, разрешает капитан.
А, что у нас завтра-послезавтра, война предвидится? задаю вопрос и тут же сам отвечаю: Лично я думаю, что со дня на день может начаться!
Сержант! Ты что себе позволяешь!? Да, я... начал было сердиться капитан, но потом, не договорив, замолчал на полуслове и, после секундного замешательства, быстро задаёт сразу несколько вопросов: Откуда знаешь! Что-то высмотрели на той стороне? Что? Пойдём, расскажешь!
Гринченко почти силой уводит меня в канцелярию, плотно притворяет дверь и там начинает расспрашивать:
Что вы там смогли разглядеть!? Говори! Я про гостайну всё понимаю, но мне сказать можно! Мне для дела знать нужно! Не бойся - я могила! Никому!
Товарищ капитан, мы за той стороной смотрим уже почти неделю, и насмотрели много интересного. Я товарищу младшему лейтенанту обо всём докладывал, пытаюсь увильнуть от ответа.
Ты, сержант давай, не юли! Я этого не люблю! Говори по делу, строго произносит капитан Гринченко.
Вчера в районе Протулина мои бойцы видели, как к берегу подъехала машина, из которой вышли три человека, двое из которых минут двадцать разглядывали в бинокли наш берег. Самый пожилой был в генеральской форме. Второго разглядеть не смогли. Третий офицер, по возрасту самый молодой, по-видимому, служит адъютантом - уж очень учтиво открывает начальству дверку автомобиля, приглашает занять места в салоне и тянется по стойке смирно. В другом месте я сам слышал шум работающих танковых двигателей. Слышно, как в нескольких местах стучат топоры и падают деревья. Видели, как несколько солдат в форме пионерных частей вертелись у берега реки, делюсь увиденным с капитаном.
О шуме моторов и валке леса я знаю, отвечает командир, потом поправляется: А про генерала со свитой интересно.
Товарищ капитан, если разрешите, то на случай войны у меня есть одна небольшая идея. Финны так часто делали... предлагаю капитану свои услуги.
Был на перешейке? спрашивает капитан.
Был, отвечаю и начинаю излагать: Надо устроить минные ловушки. Заложить в землю по связке гранат РГД и тщательно замаскировать. Будут наступать, кто-то заденет - получат по зубам! А потом причешем их из пулемётов! Такие сюрпризы сильно деморализуют личный состав. Одно подходящее местечко я сегодня уже разглядел, оно как раз напротив того места, куда вы распорядились вынести ячейку для Максима. Есть и другое место, у канавы, оно для ловушки тоже подойдёт.
У нас пока ещё не война! сначала рубит идею Гринченко, но немного подумав, соглашается. Идея не плохая, обязательно приму её на вооружение... Давай пока не будем будоражить людей.
После беседы с капитаном я вернулся к "своей", воткнутой в землю лопате, и продолжил работать землекопом. До ужина, ощущая запах свежевыпеченного хлеба, источаемого из расположенной рядом пекарни, мы рыли ходы сообщений, усовершенствовали оборону и тщательно всё маскировали.
Устал зверски. Во время долгожданного ужина с большим удовольствием съел две тарелки аппетитной гречневой каши с котлетами. Затем, всю поглащённую уставшим организмом пищу, запил сладким чаем, не забывая намазывать располовиненную 20-ти граммовую шайбу масла на ещё тёплые куски хлеба. Желая немного посидеть в тишине и переварить всё съеденное в столовой, пришёл в кубрик и только-только раскрыл зачитанную книжку Джека Лондона "Смок и Малыш", взятую напрокат у кого-то из бойцов, несущих сегодня службу, как дверь в помещение открылась и на пороге возникла фигура капитана Гринченко.
Мы обсудили и решили, что завтра в субботу все необходимые замеры и расчёты выполнит Сергей Петров, как самый грамотный и умелый красноармеец. Ефрейтор Цымбалюк занимается всей документацией. Я помогаю Петрову, затем прикидываю на листе бумаги, что мне потребутся для изготовления нескольких мин-ловушек. Вечером того же дня Цымбалюк и Петров должны собрать вещи и уехать в свой артполк...