Принимаю решение возвращаться назад. Выжидаю момент, когда немецкого служивого народу станет поменьше, и начинаю медленно уползать. Выбираться из района пришлось в два раз дольше, потому что днём быть незамеченным намного труднее, чем в утренние часы или вечернее время. Все свои действия и движения приходится выверять многократно. И всё-таки мне не повезло, и я нарвался на полевой патруль!
Чтобы не возвращаться по вязкому, заболоченному берегу озера, тому, где затхлая вода подступает до колен и при ходьбе слышен чавкающий шум, решил осторожно пройти по едва угадываемой неприметной тропинке, позволяющей обойти оба озера, практически не замочив обувь. Пожалел себя родимого и получил!
Хальт (стой)! Хенде хох (руки вверх)! внезапно раздаётся не громкая команда на немецком языке, потом другой невидимый голос произносит ещё: Кто ты такой? Что здесь делаешь?
Подняв руки вверх, мгновенно замираю на месте, пытаюсь разглядеть произнёсших слова, верчу головой по сторонам и начинаю испуганно говорить, мешая немецкие и польские слова:
Нихт шиссен (не стреляйте)! Я полек и не сделал ничего худого! Панове! У меня есть аусвайс! Я работал на заготовке дров для вашего Вермахта. Иду домой... на хауз, в местечко Кричев... Помогите - я заблудился!
Они купились на базар и все трое вышли из кустов на тропинку, окружив меня полукольцом. Патруль полевой жандармерии. Расстояние между нами несколько метров и два карабина нацелены мне в грудь. Изображаю перепуганного и трясущегося от страха деревенского дурачка-простофилю.
Паааанове жолнежи, помогите выбраться из этого болота... произношу жалостливым голосом.
Хальт ди фотце (Заткни ебальник) польская свинья! произносит старший из жандармов, потом командует: Не опуская рук, медленно иди к нам!
В голове мелькает мысль, что надо их как-то отвлечь, но как? Кажется, придумал! Выполняю команду и медленно подхожу к патрульным.
Маркус, обыщи этого идиота! звучит команда.
Один из жандармов, тот, что стоял слева от меня, опускает карабин, заученным движением вешает его на плечо и совершенно без страха подходит к тупой деревенщине. Правильно, чего ему бояться, когда товарищи стоят рядом и прикрывают. Чтобы меня быстро и качественно обшманать, немец по имени Маркус подходит ко мне почти вплотную и начинает произносить слова: Эй, kumpel (приятель)! Живо повернись спин... неожиданно жандарм умолкает, морщит нос, втягивает воздух и протяжно произносит: Фуууу! Шайзе!
Из моей задницы раздаётся громкий протяжный звук, спутать который с каким-либо другим не возможно - такова человеческая физиология. Вышедшие из живота газы дополнили эффект, испортив воздух в радиусе метра. Мочевой пузырь тоже не подвёл и сделал своё дело.
Ой! произношу понятное на всех языках слово и стыдливо опускаю левую руку вниз, которой пытаюсь прикрыть мокрое пятно на моих штанах, расплывающееся в области паха. Правая рука, которую обычно принято считать самой опасной, остаётся поднятой вверх.
Чёрт! Парни, от страха он обмочил штаны и, кажется, обосрался! Я не буду обыскивать это дерьмо! с этими словами жандарм с брезгливым выражением лица делает от меня шаг назад, поворачивается ко мне спиной и хочет что-то сказать своим товарищам, которые уже опустили стволы своего оружия в землю и уже презрительно-насмешливо смотрят на меня.
В то мгновенье, когда Маркус отворачивается, я, скрытый его телом, поворачиваю левое плечо вперёд, корпус тела вправо, быстрым движением левой руки достаю из ножен финку и выполняю без замаха хлёсткий боковой бросок, пытаясь попасть старшему жандарму, стоящему правее, точно в шею. В воздухе мелькает лезвие клинка, немец, выронив свой "шмайссер", хрипя и захлёбываясь собственной кровью, тянет обе руки к горлу, затем в одно мгновенье, мешком валится на землю.
После броска бью ногой под колено тому жандарму, который не захотел меня обыскивать и брезгливо повернулся ко мне спиной - Маркус падает на колени, его карабин слетает с плеча и теряется в зелени травы. Я же отработанным движением, двумя руками в один миг сворачиваю солдату голову и прикрываюсь мёртвеющим телом от третьего противника. Последний патрульный явно растерялся и, похоже, что от увиденного впал в состояние полного ступора. Правой рукой выхватываю из-за спины наган с насадкой, направляю ствол на уровне головы солдата, затем нажимаю на спусковой крючок. Вместо полноценного шумного звука от выстрела слышится глухой хлопок, как будто бы сломали сухую ветку дерева. Выпущенная пуля попадает жандарму точно в лоб. Сильный удар отбрасывает тело на несколько шагов назад...
Всё! Концерт окончен! из моих лёгких раздаётся звук облегчения: Хуу! Кажется, справился!
Внутренней полой пиджака вытираю выступивший на лбу пот, осматриваю место поединка и брезгливо морщусь - двое мертвы, а старший патрульный с финкой в горле ещё хрипит и дёргается всем телом.
Вторым глухим хлопком помогаю этому охотнику за солдатскими жетонами побыстрее попасть в мифическую Валгалу. Нагибаюсь к телу, вытаскиваю из пробитого горла финку, стираю о китель убитого кровь с лезвия клинка и возвращаю её в ножны. Мне повезло, что это был обычный патруль. Если бы нарвался на жандармов с розыскной собакой, то шансы их одолеть у меня были бы ничтожны!
Быстро осматриваю тела всех троих убитых, изымаю жетоны, солдатские книжки, письма и фотографии. Всё реквизированное кладу в полевую сумку старшего патруля вместе с находящейся внутри картой и ещё какими-то бумагами, разглядывать которые, сейчас совершенно нет времени. Два карабина топлю в болотце. Пистолет-пулемёт "Шмайсер" с дырчатым кожухом ствола и торчащим в бок узким коробчатым магазином, оставляю себе. Каждого жандарма по очереди оттаскиваю в болотную воду и делаю так, чтобы тела не всплыли.